Руслан Мельников - Орден - Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг (сборник)

– Я смогу взять ее быстро? – сухой голос Кхайду-хана прозвучал в тишине шатра, словно треск дерева на морозе. – Ты с лучшими воинами своей сотни ездил в разведку и должен знать это.

Бурангул вздрогнул всем телом, напрягся. Похоже, от верного ответа сейчас зависело многое. Может быть, сама жизнь сотника.

– Я… Я не имею права давать советы непобедимому хану. Я могу только сказать то, что видели мои глаза и…

– Говори, – поторопил хан. – Ты достаточно умен, чтобы иметь собственное мнение. Сейчас я хочу услышать его. Только говори правду. Говори то, что думаешь, юзбаши.

Бурангул тяжело вздохнул:

– Для осады потребуется слишком много времени. Этот польский город укреплен почти так же хорошо, как Вроцлав. Захватить крепость штурмом без осадных орудий и огненного запаса трудно. А того и другого мы лишились под стенами Вроцлава.

Пришла очередь вздрагивать Бурцеву. Если хан узнает, по чьей вине татары остались без пороков и горшков с «напалмом»… Лучше б тогда погибнуть тебе, Васек, от меча Казимира.

– А взять изгоном?

– Невозможно, непобедимый хан, – Бурангул еще сильнее вжался в ковер. – Перед крепостью – открытое поле. Даже ночью нельзя подобраться незамеченным. К тому же поляки почти все время держат ворота запертыми.

Хан сокрушенно покачал головой:

– Меня расстроил твой ответ, Бурангул, сильно расстроил. Мы спешим в легницкие земли и не можем тратить время на долгие осады силезских городов.

Бурангул перестал дышать.

– Но мне по нраву твоя смелость, – продолжал хан. – За смелость я вознаграждаю щедро. Ты не веришь в могущество моих туменов и не боишься говорить об этом. Что ж, правильно. Одной верой победы на этих землях не добьешься. Мы сможем обойти крепость, оставив ее в тылу?

– Это возможно, – сотник воспрял духом. – Правда, придется вступить в лес, но…

– Ясно, – оборвал хан. – Теперь расскажи о своем пленнике.

Бурангул расслабился. Его доклад был краток:

– У поляков и немецких воинов с черными крестами на одеждах было двое пленных. Молодая женщина и этот человек. Женщину увезли в крепость, а его хотели казнить в поле. Мы отбили пленника. Он говорит по-нашему, и я взял его с собой. Здесь, в Польше, это большая редкость. Кроме того, возможно, он укажет непобедимому хану слабое место в обороне крепости.

Только теперь внук Темучина-Чингисхана удостоил Бурцева взглядом:

– Откуда ты знаешь язык воинов степи?

– Я много путешествовал, – уклончиво ответил он. Ответил по-татарски, привыкая к пробудившимся навыкам полиглота.

– За что тебя приговорили к казни носители черных крестов и их польские союзники?

– Дрался против них, вот и приговорили.

– А против нас ты тоже дрался?.. – глаза кочевника изучали пленника. – Я слышал о лесном отряде, который без разбора нападает в этих землях на куявцев, мазовцев, немцев и моих воинов. Ты принадлежишь к этому отряду?

Бурцев молчал. Врать перед этими проницательными глазами опасно. Сказать правду – опаснее вдвойне.

– Ладно, поговорим о другом. Если ты поможешь взять польскую крепость, то будешь свободен и богат. Если откажешься, с тебя сдерут шкуру и бросят в огонь.

Снова от него требуют невозможного!

– Я не был в крепости и не знаю ее слабых мест. Меня захватили в плен за городскими стенами, и там же хотели казнить, – ответил Бурцев.

И приготовился умирать – долго и мучительно. Но испытующий взгляд Кхайду он все-таки выдержал.

Прошло около минуты, прежде чем хан заговорил снова. Обращаясь уже к Бурангулу:

– Я не вижу и не слышу лжи. Ты взял бесполезного полонянина, сотник. Он не годится ни на что, кроме грязной работы и грязной смерти. Уведи его к пленным полякам и уходи сам.

…В ту ночь, к великому счастью Бурцева, кочевники отдыхали после длительного перехода. Так что смог, наконец, передохнуть и он. Спать. Сейчас – только спать. Знакомство с собратьями по несчастью, затравленно сбившимися в кучу под охраной вооруженных воинов, было отложено до завтра.

Снова повезло! Или не повезло? За поваленными деревьями не таились силезские лучники и арбалетчики. Небольшую группу пленников, среди которых оказался Бурцев, надсмотрщики гнали на расчистку очередной засеки. С тех пор, как тумены [25] Тумен – 10 000 воинов в татаро-монгольской армии. кочевников начали обход Сродовской крепости, многотысячной орде пришлось углубиться в лес. А лесов степняки не любили. Леса заставляли растягиваться их в узкую беззащитную колонну. Леса лишали свободы маневра. Леса сводили на нет преимущества конницы, привыкшей к бескрайним степным просторам. А тут еще и засеки…