Руслан Мельников - Орден - Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг (сборник)

Почти все пространство перед парком заволокло густым дымом от горящих машин. По милицейской цепи пробежала дрожь. Монолитная стена омоновских щитов зашевелилась.

Не дойдя двух десятков метров до оцепления, толпа остановилась. Неужто обойдется?

Не обошлось.

Первый камень, вылетевший из дымовой пелены, упал неподалеку от Пацаева. Грохнул взрыв, и майор с перебитыми ногами рухнул на асфальт. Матюгальник откатился в кусты. Рядом повалились еще два бойца ОМОНа.

Так это не камень?! Граната? Вряд ли. Тогда осколками выкосило бы как минимум отделение, да и самим скинам тоже досталось бы.

Еще один снаряд вылетел из толпы. Еще взрыв… И опять люди падают, словно кегли… Самодельные бомбы!

Пацаев, которого вместе с другими ранеными ребята пытались оттащить подальше, кричал и матерился. Да, скины умели воевать, раз первым делом вывели из строя майора. Толковая, блин, пошла нынче молодежь.

Омоновцы, оставшись без командира, отступали. Еще немного – и строй сломается окончательно. Кто-то пальнул из обреза. В самом центре оцепления упал навзничь еще один человек с щитом и резиновой дубинкой. Ударопрочное прозрачное забрало «Ската», рассчитанное на кирпичи и палки, не выдержав прямого попадания картечи, разлетелось вдребезги. Лицо под разбитым забралом превратилось в кровавую кашу.

Еще выстрел. Мать вашу! По бронникам, сволочи, не стреляют. Знают, что толку будет мало. Зато, вон, сразу двоим омоновцам изрешетило ноги.

Острие скиновского клина нацелилось в образовавшуюся брешь.

– Мужики, стоим! – заорал во всю силу легких Бурцев. – Сто-им!

Вовремя закричал: дрогнувшая было цепь сомкнула щиты. И тут же в них ударила бритоголовая толпа. Стена щитов прогнулась, но сдержала первый натиск: тевтонская «свинья» разбилась о преграду, остановилась и… И стала медленно пятиться обратно!

Бурцев без устали лупил дубинкой – по строительным каскам, мотоциклетным шлемам, бритым головам, по плечам и рукам противника. Тех, кто оказывался слишком близко, просто сшибал щитом, добавлял ногой в голову… Тяжелым берцем – как те трое, что топтали девчонку, только сильнее и профессиональнее. Перешагивая через распластанные тела, шел дальше. Рядом слаженно работали дубинками ребята из его отделения.

Сейчас главное – не останавливаться, не терять контакт ближнего боя, не давать противнику возможности опомниться и перестроиться, иначе – беда. Очухаются, забросают бомбочками и бутылками с коктейлем Молотова, расстреляют из обрезов, и уж со второго захода сметут обязательно.

– Дави! – кричал Бурцев. – Дави их!

Омоновская цепь постепенно возвращалась к начальным позициям. Дубинки и щиты оттесняли неоскинхэдов за горящие автомобили. Толпа бритоголовых теряла былую организованность, раскалывалась, отступала. Все быстрее, быстрее…

Бурцев вбежал в плотное облако дыма, не переставая молотить дубинкой. Действовать теперь приходилось почти вслепую, задыхаясь от гари. Пара ударов наугад достали кого-то. Кто-то еще налетел на щит. Бурцев отпихнул живое препятствие, опрокинул, наподдал ногой под ребра.

С хриплым кашлем он вывалился из дыма возле самых парковых ворот, жадно глотнул чистого воздуха. Скины отступали, а омоновцы гнали их вглубь парка. Но недолго. Деревья уже разорвали сплошную цепь щитов, монолитный строй распадался.

– На-зад! – в горле першило, крик обратился в хрип, Бурцева скрутило в очередном приступе кашля.

Его не слышали. Увлеченные атакой и жаждущие мести бойцы ОМОНа перли вперед. Линия щитов взломалась, начался хаос. Блестящие от пота лысые черепа, мотоциклетные шлемы и каски-«скаты» смешались друг с другом. Увы, милицейских «скатов» было слишком мало. Разрозненные, отбившиеся друг от друга они теперь выглядели жалкими островками в бритоголовом море. Вновь решающим фактором стало численное преимущество. Уравновесить его могло только оружие, но – спасибо майору Пацаеву – отбиваться приходится дубинками и…

Едкий запах «черемухи» ударил в нос. Эх, поздно, ребятки, поздно. Уже не поможет… Судорожными пшиками из газовых баллончиков ничего теперь не добьешься. Только своих потравите вместе с чужими.

– Пре-кра-тить! – прохрипел Бурцев. И его опять не услышали.

Кто-то уже отчаянно вызывал по рации подмогу. Но когда она еще прибудет, эта подмога? Смогут ли омоновцы, разбросанные по кустам и заросшим сорняками клумбам, продержаться. Или сейчас главное вовсе не продержаться, а прорваться? Нет, не назад, а туда, к центральной аллее, где за деревьями мелькнул слабый огонек. Там вокруг костра стоят люди. Немного – с полдесятка. Странные смутные тени покачиваются в трансе и не обращают ни малейшего внимания на бедлам у парковых ворот.