Борис Цеханович - Проект «Колония»

Закончив этот импровизированный митинг, я отвёл в сторону командира отряда: – Севастьянов, у тебя есть тридцать минут. Сейчас мигом назначай себе пару замов. Разбирайте оружие и загоняйте цыган в любой подвал и сажайте под замок. Мои помогут. Выставляй охрану у торгового центра и как только мы уедем, пошли несколько групп своих людей по домам цыганского посёлка с целью поиска оружия и боеприпасов, но только не для погромов и какой либо экспроприации… И флаг тебе в руки. Сейчас быстро напишут приказ о назначении тебя командиром отряда, который подчиняется лично мне. Всё как положено – с печатью, с моей подписью. Чтоб всё было на законных основаниях. Предупреждаю насчёт местной полиции, не все там продажные…. Договаривайся с ними как хочешь, тряси моим приказом, крутись, но оружие против них не применять. А со своей стороны доведу до местного руководства об вашем отряде, чтобы не было недоразумений. Они всё-таки пока здесь законная власть, а через три дня сюда пришлю свой отряд и если местные менты здесь как-то неправедно или жёстко поступят с вами, мой отряд с ними будет разбираться. Ну и давайте к нам людей выпихивай и сам переходи. Мне такие люди нужны. Да, если перейдёшь к нам – оружие придётся сдать. А теперь ты тут власть и иди рули этой властью….

Через тридцать минут моя небольшая колонна убыла с парковки торгового центра, где вовсю распоряжался новый командир, и мы вновь запетляли по окраинным улицам, где царила вакханалия беззакония, банальный грабёж торговых точек, и тут же драки уже за добычу, которую опоздавшие пытались отобрать у более удачливых. Мы даже не вылезали из машины, тихо подъезжали к месту разборок, давали очередь в воздух из крупнокалиберного пулемёта и драка мигом прекращалась, а участники прыскали в разные стороны испуганными зайцами, бросая то из-за чего и бились. А мы ехали дальше. На одной из пустынных улиц наткнулись на банду подростков, лихо бившие камнями, арматурными прутьями витрины мелких магазинов на первых этажах старых, советских времён пятиэтажек, стёкла ларьков на остановочных комплексах. А из лихачества, безнаказанности, ощущения мнимой крутости от своей многочисленности, весело запуливали каменюки и в окна вторых этажей и даже третьих, Особенно резвились против окон, откуда хозяева возмущённо кричали, пытаясь стыдить и урезонить сосунков. И такое безудержное веселье было бесцеремонно прервано нашим внезапным появлением и от неожиданности они даже не успели разбежаться. Так и замерли на месте, хлопая в великом испуге глазами. Поставил их к стенке, отчего они испугались ещё больше, предполагая логичный финал. Потекли слёзы, послышалось откровенное поскуливания, жалобные просящие голоса, а один прямо тут же обоссался.

На мой вопрос – Зачем они это делали? Скулёж только усилился, а главарь этой банды, пятнадцатилетний долговязый парень, как ребёнок из младшей группы детсада, просяще протянул: – Дяденьки, не надо нас стрелять. Мы больше не будем…

Я тяжело вздохнул и со своего места оглядел серый фасад пятиэтажки, около которого и словили пацанов. Когда мы въезжали на улицу, лишь только двоих мужиков видел на застеклённых балконах пятых этажей, откуда они орали на хулиганов, а сейчас чуть ли не на всех балконах стояли люди и требовали сурово наказать щенков.

Вытащил за ухо главаря на середину тротуара и ткнул лицом в жителей дома: – А они требует, чтобы я вас расстрелял…, Прямо здесь шлёпнул. Слышишь, что они кричат? Тут вас знают как отпетое хулиганьё…, – и пацан сломался. Бурно зарыдал, размазывая слёзы по щекам, умоляя пощадить и обещая, что больше не будут. Заревели в голос и его подельники, чувствуя беду.

Конечно, щенков этих расстреливать рука не подымалась, а урок нужно было преподать жестокий, да такой, чтобы на всю жизнь.

Ну, а раз родители не смогли до их мозгов донести истину – «Что такое хорошо и что такое плохо….». Эту истину будем вбивать в самом прямом смысле слова. Сняли с них штаны, труселя, положили голыми письками и животами на стылый, заснеженный асфальт и жестоко выпороли, обрывками верёвок, выкинутых нам с балконов. Я дал установку – так выпороть, чтобы две недели кушали стоя, а спали ночью только на животе. И чтоб после порки могли до дому дойти.

А главарю, чтоб знал, что старший банды несёт отдельную ответственность за действие своей банды, после порки поставили под обоими глазами два хороших синяка, после которых на мир смотришь целую неделю через узкие щёлочки. Потом выбили зубы, при этом прилично раскровенив губы, а напоследок сказали назидательно: – Это чтоб ты, когда две недели через трубочку пищу принимал – помнил об ответственности главного в коллективе, который он возглавляет…