Виталий Храмов - Катарсис. Наследие

Белый бешеной, скверной белкой крутился на небольшом пятачке, уворачиваясь от ударов, не рискуя принимать удары на клинок, жалея меч, рубил в ответ, колол, подсекал. Удар, уворот, удар, прыжок, укол, скользнуть под конем, используя меч, как рычаг, – выкинуть всадника из седла.

Вцепившись в луку седла, Белый прыгнул, втекая в седло, поймал поводья, дернул, вонзая шпоры в бока коня. Заржав, конь поднялся на задние ноги, разворачиваясь.

Меч Белого, как топор палача, взлетал и падал, взлетал и падал. Белый уже не пытался ловчить. Он просто казнил Змей, игнорируя их удары и уколы, – броня Стража Драконов легко сносила все эти тычки оружия в ослабевших от ужаса руках Змей.

Настал момент, когда рубить стало некого. Длинные жала наконечников копий ополченцев пронзили последних противников вокруг Белого.

– Вперед! – взревел Белый, вознеся свой длиннющий, черный от крови меч над головой. – Ура!

– Ура! – подхватило ополчение незнакомый, но емкий клич.

Белый не оглядывался, не видел, как ополченцы карабкаются по телам людей и коней, как закалывают раненых и придавленных Змей, как очумело крутят головами. Как раненые пытаются подняться, выбраться из-под мертвых тел, как Зуб, кривя рот, зажимая бок локтем, сплевывает юшку с очередными обломками зубов, пытается командовать, но он не в силах перекричать дикую какофонию битвы. Белый не видел, как Корень встал поперек дороги магам, не дав им участвовать в битве, как угрожал их расстрелять из своего самострела, блефуя – спецболтов не было.

Белый видел только обезумевших в азарте битвы ополченцев, что бежали без всякого строя вокруг него, сверкая безумными глазами, разинув рты в бесконечном крике:

– А-а-а-а!

Ворота внутреннего обвода были распахнуты. Их пытались закрыть, но люди плотно забили своими телами воротный проем. Белый стал нещадно бить шпорами коня в нежное подбрюшье, конь хрипел, но удалось набрать, хоть малый, но – разгон. Белый врезался в плотную толпу всей массой разогнавшегося коня и высокого человека в броне. Пробив затор, как палец пробивает ватную пробку в горлышке бутылки.

Образовавших эту пробку Змей ополченцы даже не закалывали и не рубили. Их просто затоптали.

За воротами люди растекались, как патока из опрокинутого ведра. В личину шлема Белого ударила стрела. Белый дернулся. Шлем был односторонне прозрачен, потому воспринимался, будто его и нет. Стрела была отбита прозрачной изнутри личиной. Белый посмотрел на башню. Стрелок опять выставил самострел, но, вскрикнув, выронил самострел и ввалился внутрь. У ног Белого один из ловкачей Корня матерился – самострел стрелка Змей, упав с башни, раскололся, растаптываемый в труху ногами ополченцев. Ловкач одним слитным движение рук, ног и спины натянул тетиву, наложил на ложе стрелу, вскинул самострел, выцеливая башню.

Город был окружен еще и каменными стенами. Разбитые Змеи обтекали короткую стену щитов своих соратников, вливались в закрывающиеся ворота, прыгали на поднимающийся мост.

Белый опять дернул поводья, опять, в кровь, разрывая губы коня, опять дал ему шпорами в бока, вызвав уже не крик, а хрип, погнал коня на эту однорядную стену щитов.

– За мной! Вперед! Ура! – закричал Белый.

– А-а-а-а! – ответила ему толпа ополченцев, бросающих щиты и шлемы, берущих копья наперевес.

Белый понукал хрипящего коня, набирая разгон, нещадно бил его шпорами и плоскостью клинка. Перед самым строем щитов и наконечников копейных Белый дернул поводья, вонзил шпоры в коня, поднимая его на дыбы, посылая в прыжок на копья. Чужой конь, не жалко. Сам Белый выдернул ноги из стремян, оттолкнувшись, прыгнул с падающего коня, тараном проламывающего стену щитов, кувыркнулся в воздухе, как циркач, приземлился на ноги, гася силу полета, упруго проседая до самой земли. Отсюда же, от земли, взмахнул мечом, подрубая ноги щитоносцам, которых уже опрокидывали ополченцы, в безумном азарте боя лезущие прямо на копья, хватавшиеся за наконечники – прямо голыми руками, отводя их в стороны или не давая вырвать наконечники из своих тел.

Как волна грязевого потока перехлестывает через бревно в канаве, так и ополченцы перевалились через тонкую и короткую стену щитов, перебив, затоптав щитоносцев-копейщиков.

Белый запрыгнул на поднимающийся мост, пробежал по нему, зарубив опоздавшего врага, к воротам. Но, почувствовав, что никто больше не успел запрыгнуть на мост, Белый пробежал обратно и спрыгнул с моста среди тяжело дышащих ополченцев.