Евгений Павлов - Переплетение душ

Я добрался до своего кабинета, а им оказалась маленькая каморка, обставленная в стиле а-ля пыльный чулан, в котором находились стол и стул и портрет императора. Признаюсь, воздух в моем потенциальном кабинете был очень отвратный. Такое складывалось ощущение, что здесь не проветривали помещение со времен великого Петра. Я подошел к окну, стекла которого были желто-рыжего цвета, кое-как наскреб себе окружность для осмотра плоскости территории вне моей усадьбы и увидел милую картину. Русская зима, деревья посеребрены инеем, и все вокруг кажется таким величественным и грациозным. Я невольно задумался…

Ах! Как же нам, людям XXI века, не хватает этого: чистой природы, этой красоты, которую так восхваляли художники: Васнецов, Передиреев, да и многие другие. Им было небезразлично увидеть, например, закат дня и запечатлеть его на холсте масляными красками для того, чтобы впоследствии люди могли лицезреть всю теплоту и душевность нашей матушки, матушки-природы. Писать картины – это тебе не фотиком щелкать понравившиеся моменты. Это труд, в который человек старается вложить кусочек себя, своей души, чем делает себя бессмертным перед лицом потомков, которые перенимают это тепло, переносящееся не просто сквозь года, но и сквозь века и тысячелетия.

Также в окне я увидел детей, обычных дворовых ребят, которые резвились на ледяной горке. И знаете, друзья, мне захотелось научить их чему-нибудь нашему, современному, например хоккею, раз уж у нас зима. Хорошо, что я в своей жизни занимался этим видом спорта. Нужно будет у управляющего узнать, какое производство развито в близлежащих окрестностях, ну и организовать изготовку амуниции для этой крутой игры. А что? Люди этого времени научатся играть, станут профессионалами, начнут передавать свои навыки потомству. И вот наша Родина – беспрецедентный лидер во всех чемпионатах мира по хоккею, а канадцы или шведы да просто глупые дети будут по сравнению с нами. А лето настанет, и, если мое пребывание здесь продлится до этого времени года, я и футболу обучу этих ребят. Дай только срок.

Однако где управляющий? Где его так долго черти носят? Ну и дисциплина же тут у нас. Надо бы и устав свой придумать, типа армейского, хорошо, что я в армии служил, будет чему научить этих оглоедов. Но вот я услышал какой-то шорох за дверью, а затем стук. «Войдите!» – прокричал я. Открылась дверь, и в мою комнату, даже не знаю, как назвать, проскользнул управляющий. Это было похоже на то, как часто я наблюдал в мультфильмах, какое-нибудь коварное существо просачивается в пространство того или иного помещения.

– Разрешите, – прошипел Михал Соломоныч.

– Ну что ж, входите уже и доложите всю обстановку, – бодро ответил я.

– А обстановка, барин, такова. На мой взгляд, то, что произошло с Грегором, – это его личная проказа, а может быть, даже навет наших соседей. Мне кажется, они умышленно это все вероломно организовали, дабы привлечь вас к тому, что вы непотребно обращаетесь со своими слугами.

– Понятно. Здесь, значит, какой-то замут, а ну-ка поясни мне, кто наши соседи. Чем они дышат, чего хотят и какое отношение может иметь Грегорий к их жизни?

– Ну, как-то странно, конечно, барин, что вы запамятовали, а соседями нашими являются некто Гетровы.

– Носки штопают, что ли? – невольно я усмехнулся.

– Ну не знаю, чем занимаются их слуги, но земли наши они не прочь бы себе присвоить.

– Ну, этого не видать им как своих ушей, уж за это я ручаюсь. Слушай, дружок, а какой на сегодняшний день курс рубля?

– Это, барин, как же? Что-то с рублем нашим сталось, что ли? – как-то заводил глазами Михал Соломоныч.

Я, глядя на его лицо, невольно засмеялся.

– Слушай, дружок, ты бы расслабился, а то у тебя лицо мне знаешь кого напоминает? Живую голову Гудвина, когда к нему Элли пришла на аудиенцию. Глаза у этой головы вращались, ну прям как у тебя, Мишаня. Ладно, давай, знаешь-ка, что сделай? Вы тут в поместье чем занимаетесь? Работа же есть у вас какая-нибудь по любому?

– Да как же это вы, барин, запамятовали? И что же это у нас творится-то? Явно кто-то порчу навел. Обычно вы даете указания дворне на день, а я, как ответственное лицо, слежу за тем, чтобы все исполнялось в точности, как вы приказывали.

– Эво как. И какая у вас зарплата?

– Что, простите? Опять невдомек мне ваши слова.

– Ешь твою клеш, ну сколько денег вы получаете за свои труды? И вообще, в чем польза такого производства?

– Барин, а польза у нас одна – верой и правдой служить барину! – отрапортовал управдом, а про себя подумал: «Вот и настал твой звездный час, Михаил Соломонович, видать, с барином-то тоже не все в порядке в плане здоровья. Сейчас и выгодное жалованье не прочь бы попросить».