Александр Санфиров - Лыжник

С этими словами из-за дверей появился Петр Александрович и сразу полез с объятьями к жене.

Та недовольно оттолкнула его.

– Петя, ну сколько можно говорить, – устало сказала она. Муж глазами показал в сторону сына, и Клавдия Васильевна замолчала.

Молчала она недолго.

– Саша, марш в комнату, делать уроки, – железным голосом скомандовала она. – А мы с папой поговорим.

Саше по-мужски стало жалко отца. Сам он был давно разведен и мог алкоголизироваться в любое желаемое время. Правда, этим обстоятельством не злоупотреблял, собственно, как и общением с женщинами. После второго развода и раздела имущества он стал очень осторожен и старался в отношениях с противоположным полом не допускать особой близости.

Он печально вздохнул, понимая, что алкоголь и женщины для него временно недоступны, и отправился к себе. На письменном столе сейчас царил порядок, не бывавший здесь до сегодняшнего дня. Недаром мама даже не нашла слов, увидев комнату после уборки.

Саша достал портфель и вытащил дневник. Открыв его, увидел несколько двоек, ярко выделявшихся красным цветом среди фиолетовых чернил.

Внизу таким же красным цветом было написано сообщение для родителей: «Пищал на уроке пения».

Саша негромко засмеялся. Он вдруг вспомнил, как это было.

Посочувствовав учительнице, прочитал домашнее задание, написанное корявым почерком. Настроение вновь стало портиться.

«Может, это мне все только кажется? – с надеждой подумал он. – Лягу спать, и проснусь опять в своем времени и возрасте?»

За окном быстро темнело. Александр Петрович глянул в него, нахмурился и открыл учебник математики.

К его удивлению, в учебнике все было понятно. Прочитанное сразу укладывалось в голове, и повторного чтения не требовалось. Настроение тренера резко скакнуло вверх.

«Хм, если так дело дальше пойдет, то учиться будет не так уж тяжело, как я рассчитывал, – решил он. – Английский и так знаю лучше учителей, зря, что ли, десять лет в Штатах оттарабанил, а остальные предметы подтяну. Странно, до этого момента голова так не работала. Наверняка перенос сознания подействовал».

Он прекрасно помнил, что до восьмого класса учился так себе. И лишь в десятом классе начал лихорадочно наверстывать упущенное. И все равно не смог поступить даже на физкультурное отделение пединститута, куда по определению брали самых тупых спортсменов. Он к тому времени был кандидат в мастера спорта по лыжным гонкам и рассчитывал, что без труда станет студентом физвуза. Но не сложилось. Сразу после неудачной попытки его призвали в армию.

Военком бегал вокруг него кругами, предвкушая, что перспективного спортсмена направит своему приятелю, в спортроту, но и здесь не сложилось. В те времена Саню Петрова было легко уговорить на выпивку. Поэтому пьянка в воинском эшелоне и последовавшая за ней драка, где молодой лыжник четко нокаутировал прапорщика и сержанта, имели тяжкие последствия в виде отправки на Новую Землю.

– Белых медведе́й там будешь нокаутировать, – злорадно сообщил помятый прапор, сверкая фонарем под левым глазом.

– Отлично, – воскликнул капитан Серегин, читая личное дело прибывшего первым пароходом призывника Петрова. – Лыжники нам нужны позарез. Представляешь? – обратился он к Сашке. – Такая хрень происходит, последние призывы у нас в основном южане. На лыжах ни один не стоит. Так что быть тебе, боец, инструктором по передвижению на лыжах.

Тут лицо капитана построжело. Видимо, в этот момент он дочитал до драки в эшелоне.

– Я гляжу, ты, оказывается, еще подраться и выпить не дурак? – задумчиво произнес он. – Повезло тебе, парень, что в поезде был только призывником. Предупреждаю, после того, как примешь присягу, так просто не отделаешься, за драку со старшим по званию запросто в дисбат загремишь.

Саша оторвался от воспоминаний, вздохнув, разложил тетрадку и начал записывать условия алгебраической задачи.

Решил он ее за несколько секунд, мимолетно удивившись откуда-то взявшемуся таланту. Пробежав глазами несколько параграфов в учебнике истории, обнаружил, что запомнил все до последней буковки. После этого, сложив учебники и тетради в портфель, вышел в коридор, где вытащил из газетницы толстую пачку газет.

Вернувшись в комнату, улегся на кровать и принялся за чтение. Еще читая дневник, Саша обнаружил, что сегодня двадцатое декабря 1964 года. До Нового, 1965, года осталось всего десять дней. Как он не терзал свою память, но чего-либо конкретного про это время припомнить не мог. Поэтому и залег сейчас с газетами в надежде узнать, что творится в стране и мире.