Дмитрий Старицкий - Фебус. Ловец человеков

Вокруг сухо и прохладно, градусов шестнадцать по Цельсию. Плюс, естественно. Но после ледяного душа – так просто тепло.

В потолочную дыру была видна луна, которая освещала центр грота, застеленный звериными шкурами внахлест.

Аиноа неторопливо сняла с себя рубашку через голову и, оставшись совсем голенькой, позволила мне себя хорошенько рассмотреть в жемчужном сиянии ночного светила.

А я отвесил челюсть, как заправдашный пятнадцатилетний пацан, впервые увидевший женскую промежность. Хотя, казалось бы, для моего пятидесятипятилетнего сознания – что я там мог увидеть принципиально нового?

Шевальер схватила меня за руку и властно потянула вниз, к шкурам. Там, встав на колени и касаясь меня, такого же коленопреклоненного, оттопыренными сосками, прошептала:

– Раньше здесь жрица Луны лишала девушек девственности перед свадьбой, даря ее первую женскую кровь богине. Потом пришли франки, и вместо богини первую кровь стал брать сеньор. А последних жриц Луны сожгли монахи.

Аиноа обняла меня, прижавшись упругой грудью, и зашептала в ухо, как бы посвящая в великую тайну:

– Иногда если требовался народу герой, то избранной девушке богиня разрешала зачать тут ребенка с военным вождем. Теперь такой же случай. Нашему народу требуется герой от плоти и крови его. Я избранная, потому что меня без моих просьб посвятили в шевальер, и таких, как я, больше нет во всей округе. Ты – военный вождь нашего народа, хоть и не баск. Все сошлось. Иди ко мне… Будь силен и пылок.

И она с готовностью опрокинулась спиной на шкуры, медленно раздвигая ноги в коленях.

Аиноа отдалась мне охотно, страстно и полностью. Но как бы это точнее выразиться… она не наслаждение получала от процесса, не любовь крутила с любовником, а трудилась подо мной – сознательно делала ребенка.

– Почему ты думаешь, что обязательно зачнешь этой ночью? – поцеловал я ее по очереди в каждый глаз, когда все закончилось.

– Луна подсказала, – бесхитростно ответила девушка.

Помолчала, прислушиваясь к себе. Потом решительно промолвила:

– Ты иди пока. Еще придешь сюда на рассвете. Закрепишь свое семя во мне.

И пошел я в этот подземный садистский душ. Моя промежность и бедра были в разводах темной крови.

У входа в пещеру было темно. Лишь ослепительно в лунном свете сверкнули крупные белые зубы Марка.

– Как тут? – спросил я его.

– Никого. Все тама вниз, – охотно ответил негр на своем васконском «суржике», откладывая в сторону свой страхолюдный топор.

– Выпить есть?

В ответ мне молчаливо протянули небольшой козий мех, наполовину уже пустой.

Кисленькое винцо.

Самое оно сейчас.

Чтоб блажь с лица как рукой.

Из замка мы ушли тихо, предупредив старшего стрелка в карауле, чтобы сказал про нас, только когда об этом спросят. Самому не докладывать.

Аиноа и ее паж, я, Микал и Марк – вот и вся наша кавалькада.

Дорога была всем знакома, и мы ее прошли на быстрой рыси. Точнее, это они – на рыси, а я на своем иноходце, как в кресле.

По дороге подумал, что надо Аиноа подсказать фасон юбки-брюк, а то ее юбки сильно задираются, когда она сидит в седле по-мужски.

В Эрбуре по капризу Аиноа отстояли вечернюю службу на коленях.

Потом исповедались у низкорослого пузатенького падре, которому никто не сказал, кто я. Сам же на исповеди я представился как «Франциск, раб божий».

Потом основательно отужинали в доме шевальер. В обычном двухэтажном доме зажиточного баска с общей черепичной двускатной крышей над жилой и хозяйственной половинами. Разве что оба высоких этажа сложены из дикого камня, а не только первый. Ну и размер дома впечатлял. А так только голубятня со сторожевой вышкой над ней и намекала на то, что это дом сеньора.

Накрыли ужин на втором этаже, на гульбище, которое со стороны двора опоясывало дом, и откуда открывался прекрасный вид на долину и дорогу.

Еда была простой, но очень вкусной, прислуга – предупредительной и вышколенной. Подавали жаренную на бронзовой решетке форель, выловленную мальчишками в горном ручье часа два назад. Лук, чеснок, тушеные овощи.

– Это настоящая еда басков? – спросил я шевальер.

– Так и есть, сир. Ничего особого не готовилось. Я же никого не предупреждала о гостях. Основная особенность васконской кухни – это всегда свежайшие продукты и горные травы вместо заморских специй. И конечно же чеснок! А так – нет никакой такой особенности, как, к примеру, в Провансе или Бретани.

– Мы не опоздаем к водопаду? – спросил я, вытирая губы льняной салфеткой. – Вдруг его в темное время суток закроют?