Андрей Загородний - Вопль археоптерикса

На хронометре четвертый час полета. Скоро и Берлин, зигзагом подходить будем, чтобы ПВО не засекла. Облачность внизу не плотная, но земли не видно – значит, нас и подавно. Звезды – вот они, на радость штурману. Приборы – приборами, а астрономия всегда поможет цель найти. Впрочем, Алешка уже в кабину бомбардира перебрался – отдельная кабина для управления бомбометанием на «ланкастере». Оттуда ему и наземные ориентиры искать привычнее – с носа, как на ЕР-2.

Благодушное настроение вмиг снесло, когда по Млечному Пути тень мелькнула. Наших здесь быть не должно. Англичанин? Черта с два такое везение, наверняка немец. И бомберам немецким тут делать нечего. Вынимаю голову из песка – ночной истребитель, больше некому. Может, не заметит? Ага, идиот он, что ли? Мы под ним – на фоне облаков да при свете звезд, – как на ладони. И не подерешься – «ланкастер» у нас особенный, серьезно обезоруженный.

Кричу Алешке, сам – штурвал от себя, ручки газа вперед – хоть жидкая облачность, но в ней одна надежда. Оборачиваюсь, фриц уже на хвосте висит, рядышком, силуэт виден – Ю-88. Это над Москвой они бомбардировщики, а тут – ночные истребители.

Фашист очередь пустил и носом зарылся. Хвостовых пулеметов боится, отсутствующих. Англичанина в нас опознал. Неплохо, а то сшиб бы, будто на учениях – такую-то чушку: и нам не покрутиться, и ему не промахнуться. И Галюченко со своей верхотуры за оперением его не достать. Кладу вправо, можно в штопор влететь, черт знает, как этот «ланкастер» себя на больших углах поведет. «Полагайся, Данилин, на предыдущий опыт». Положишься тут – эта машина вообще ни на что раньше мной виденное не похожа.

Очередь стучит по фюзеляжу. Точно бьет, зараза. «Юнкерс» сделал новый заход – у него и скорость, и маневренность. А может, другой это – их истребители парами работают.

– Хана! – кричу. – Сбили!

Климов тоже кричит, что именно – не разобрать. Фриц справа заходит, но не видно ничего, я оглядываюсь, успеваю заметить только Прошину морду – в крови всю, а в окне – плексиглас в трещинах. Задело физика нашего. Но Проша не верещит и за голову не хватается – дергает свои переключатели еще быстрее, чем я штурвалом ворочаю.

– Падаем? – слышу его сосредоточенный голос. – Уже падаем?

Не визжит от страха – спрашивает. Тут до меня доходит, кричу:

– Алеха! Бомболюк!

– Замки в боевом.

Вот кто спокоен, когда работает, другой человек! Услышал его, и отлегло – значит, не зацепило штурмана.

– Сброс! – командую. И сразу лампочки у Проши почти все погасли.

Потом как в замедленной съемке пошло. В лобовом, не спеша, одна за другой, медленно-медленно дырочки появились. Одна… вторая… третья… Дырочки ровные, с просветом. Будто по линейке. Пулемет – отмечаю-раздумываю, словно не в мой колпак «юнкерс» очередь всадил, будто есть время думать… А пушка бы вдребезги разнесла… Светлеть начало. Так же медленно пули отрикошетили от Прошиной бомбы. По кабине плавно полетели искры. Оставляя прожженные дорожки на обшивке потолка и стен, каплями повисая на бакелите, взвизгивая и жикая о металлические поручни, панели приборов… Свет ослепил, заставил моргать. Горим? Даже в таком темпе искрам пора погаснуть.

Проморгался – свет никуда не делся. Свист из дырок в стекле, в ушах ломит. Поворачиваю штурвал, иду по дуге. «Юнкерса» не видно. Ни одного. Оторвались? Только куда они делись? Черт, голова, что ли, кружится? В глазах все плывет.

Медленно выравниваю, и «ланкастер» выходит в горизонтальный полет – не такая уж и чушка!

Похоже, оторвались. Далеко внизу плотный туман. Сплошная облачность – ни одного ориентира. Кажется или под нами море?! Да нет, лес. Душно, пот глаза заливает. Но небо спокойное, «юнкерс» куда-то делся, и почему-то вдруг наступил день.

– Что за место? – спрашиваю. – Ничего не понимаю… Алексей молчит. Плохой признак. Не знает, где мы?

Почему не знает? Панику сеять не хочет… Скорость падает… Прибавляю газу… машина почти не откликается на газ. Давление в левой магистрали у нуля! Перебило? Загоримся, раз топливо хлещет. Перекрыть подачу – дергаю кран. Правые моторы крутятся, и то хорошо. Садиться придется. Бомбу сбросили, задание выполнили и шлепнемся к фашистам?! Да какой садиться! Нет…

– Только мне в просветах мерещится вода? Много воды, – буркнул Алексей. – А моря здесь быть не может.

– Где ты увидел море? – огрызнулся я. – Туман сплошняком. Черт!

Штурвал тяну – нос еле шевелится, отпускаю – клюет пьяной курицей. Два двигателя отключены – это одно, но вроде как и аэродинамика поменялась. Бомболюк не закрылся? Воздух черпаем? Все, надо место искать для вынужденной, иначе плюхнемся где придется.