Виктор Зайцев - Дранг нах остен по-русски. Обратной дороги нет

Однако разбойники оказались хитрее, нежели кучумцы, или трусливее, что более вероятно. Увидев в руках одного из преследуемых пищаль, они остановили сани в полусотне метров до жертв и выстроились редкой шеренгой, в надежде, что под выстрел попадёт лишь один из них. Так, цепью и подходили к магаданцам, пока не остановились в двадцати метрах. Видимо, жалели злодеи, что не было у них с собой лука, да поздно, повезло «немцам».

– Эй, немец, – начал разговор самый горластый, перекрикивая завывание ветра, – брось дуру, отдай пушнину, и мы тебя отпустим.

– У меня встречное предложение, оставляйте сани с кобылой и шуруйте домой, я вас не трону, – Николай внимательно следил за продолжавшими приближаться разбойниками, стараясь поймать двоих в конус рассеивания картечи. Почувствовав, что пора, он довернул оружие и начал чиркать зажигалкой, поджигая пороховую смесь через затравочное отверстие. Прикрывая огонёк рукой, мужчина поворачивал оружие на разбойников. Для отвлечения бандитов продолжал разговор, придавая в голосе просительных ноток неуверенности. – Ладно, давайте я вам шкуры скину и поеду, а вы потом их заберёте, только не под…

Бабах!!! – громыхнул супергигант, отбросив Николая спиной на сани. Он ждал этого и быстро схватил приготовленную двустволку. Времени для разговора не оставалось, трое разбойников бежали к саням. Николай едва успел поднять руку с огнестрелом и направить его в лицо ближайшему мужику.

Бабах!

Не обращая внимания на схватившегося за лицо злодея, сыщик перевёл поджиг на второго, державшего в руках копьё, и поджёг зажигалкой заряд во втором стволе.

Бах! – выстрел прозвучал совсем слабо, но копейщик прикрылся, замедлив бег. Отбросив на сани бесполезный огнестрел, мужчина выхватил саблю, нанося тычковый удар в горло и лицо последнему набегающему разбойнику. Тот не успел среагировать на бегу и напоролся горлом на клинок, подкатываясь ногами вперёд. Руками разбойник ещё пытался схватиться за клинок, ноги бежали вперёд, а тело уже оседало назад и вниз.

Николай выдернул клинок назад, опасаясь, что разбойник его переломит, и отскочил в сторону, осматриваясь. Копейщик качался на ногах, закрыв руками лицо, он стоял ближе всех, был самым опасным. Шагах в десяти лежал явно мёртвый разбойник, а самый дальний всё ещё пытался встать на ноги, поскальзываясь и падая на лёд. Ближайший тать наконец упал на спину, и только тогда из распоротого горла обильно хлынула кровь.

– Возьми, – толкнула его сзади Елена, протягивая заряженный супергигант.

Сыщик машинально нацелил оружие на единственного стоявшего врага, добивать его саблей не испытывал ни малейшего желания. Нашарил рукой в кармане полушубка зажигалку, удивившись, что смог, в горячке боя, опустить её в карман. Действуя словно во сне, поджёг зажигалкой затравочный порох и наклонился вперёд в ожидании выстрела и толчка отдачи. От выстрела картечью с десяти шагов разбойника отбросило ещё на столько же, размозжив ему голову и прикрывавшие её руки. Всё было кончено.

Николай сел на край саней, передал разряженный огнестрел Елене и полез за пазуху, туда, где в самодельном портсигаре лежали последние четыре сигареты. Одну из них выкурил, абсолютно бездумно, ни о чём не думая, только смотрел вдаль и вдыхал табачный дым. Пяти минут перекура хватило, чтобы голова заработала в рабочем режиме. Он встал и принялся раздевать ближайшего разбойника, пока тело не задубело на морозе. Затем перешёл ко второму, третьему. Четвёртый тать неожиданно застонал, когда Коля начал снимать с него полушубок.

На этом разбойнике одежда оказалась самой чистой, совсем без крови, что напугало сыщика. Он сорвал шапку со злодея и перевернул того на живот, на всякий случай связывая руки. После чего осмотрел единственную рану на голове. Судя по содранному скальпу на левой стороне черепа, ранение было касательным, и разбойник просто сильно контужен. Замотав тряпками рану, нахлобучив шапку контуженому татю, Николай приволок его к саням и закинул в них. В разбойничьи сани, естественно, свой возок был полон и без трофеев. Туда же он скидал снятую с покойников одежду, трофейное оружие в виде копья и четырёх ножей угрожающего вида.

Потом выдолбил топором прорубь, прямо на месте боя, куда скинул три голых трупа и соскрёб весь окровавленный снег. Чистил место боя Николай тщательно, вплоть до вырубания окровавленного льда. Заняло это действо почти час, начало темнеть. Поэтому два возка отъехали от «места преступления», как выразился сыщик, на пару вёрст, остановившись на ночлег. Никому, кроме магаданцев, сообщать о нападении Николай не собирался, по меркам будущего, это самооборона. Да и то, при таких результатах в России вполне могли посадить, на всякий случай, как говорится. Опытный полицейский отлично понимал, что при трёх трупах в России ему грозил если не срок, то долгое расследование. И не видел причины, почему бы в здешних условиях немцев пожалели за трёх убитых русских людей. Тем более что у немцев столько дорогого товара. Сам бог велел воеводе заступиться за убитых татей, попробуй, докажи, что они напали, а не сами немцы погубили подданных царя Ивана? Так что у опытного полицейского никакого желания искать справедливость не возникло.