Ольга Лебедь - Художники

Смех в интернете, на несоответствие форм, внешности.

Люди тратили кучу времени на это. И когда проходили фесты, они были короли – потому что столько сил, столько нервов. А чтобы еще выдержать на себе бутафорию все мероприятие. Единственный бонус – с тобой всегда просят сфоткаться. И то, если это хороший косплей.

Но что меня всегда раздражало, это косплеи пейрингов. Так называемых парочек, которые придумывают сами потребляющие творчество. И в основном, пейринги встречались однополые. Люди так любили прятать свое извращенство за сводимыми вместе персонажами. Персонажами – этим все объясняется. Почему бы не пофантазировать.

Но то, что их рисуют, – это еще ничего. Это всего лишь рисунок.

Но когда это косплеят…

Я как-то попала на страницу популярного человека, который делал косплей на персонажей «Тетради Смерти». Не помню, как называются. И я упорно пыталась разглядеть во втором партнере хоть что-то от девочки – хотя бы намек на грудь, хоть небольшой. Но на следующей фотографии они были голые, и я понимала, что все это «взаправду»…

И мне становилось так мерзко, что я благодарила Господа, что оставила любовь к японской анимации глубоко в своих школьных годах…

У меня на лице, кажется, что-то отразилось.

От прищура Шнуцеля я вздрогнула, но сделала вид, что упорно смотрю, как он меня совсем не волнует.

Он продолжил разговаривать с девушками.

Мне кажется, я немного перебарщивала с эмоциями. Я и раньше видела женоподобных парней, и внешность тех же худощавых японцев и корейцев я не принимала. Мужик должен быть мужиком. Женщина – женщиной. Но век смешал гендерные стереотипы, и вместе с такими ништяшками, как возможность женщине занимать руководящую должность в мужской профессии, появились такие, как феминизм, женоненавистничество, превращение женского пола из слабого в сильный… Все слишком быстро менялось и рушилось. И я была согласна, что женщине лучше постоять бы у плиты. Потому что мужик должен быть мужиком, а женщина женщиной.

Когда я этого совсем не ожидала, сзади за локоть меня подхватили и повели-повели быстро по коридору.

Повернувшись спиной к стенке, я поняла, что это Шнуцель.

Выглядел он достаточно дружелюбно.

Я напряглась.

– Все любуешься мной? – спросил он как бы беззаботно.

– Есть на что смотреть, – как-то заученно вырвалось у меня.

Шнуцель хохотнул.

– Не правда ли? Я же как девочка.

По ощущениям это было так, что обидой бросили мне в лицо.

– Я не могу ничего поделать, если я так вижу, – сказала я. Что в самом деле? Еще из-за этого раздражаться.

Он усмехнулся и смотрел, смотрел на мое лицо.

Я как старалась игнорировала.

А потом было «ой».

Он придвинулся ко мне так близко, что я сразу почувствовала себя им , когда он стоял возле баков с Мартой. Зрачки были на уровне моих, значит он все же такой же мелкий.

Я пошла по стене влево, а он не дал. Было очень тесно и тепловато от его тела.

– И что? – с вызовом сказала я. Как детский сад, черт возьми.

– По-дружески, – произнес он, вздыхая. – Знаешь, как девушка с девушкой…

Он придвинулся, прижав мою грудь. За спиной была сама стенка. Мне было больно.

– Пусти меня, – с ненавистью потребовала я. А он лишь водил во рту языком, глазами проверяя меня на прочность.

Потом вздохнул и прижал к стене мои запястья – а я только хотела вырваться. Он стал вдруг чуть выше…

Ноги мои он тоже крепко прижал. Черт, я чувствую себя как в паучьем коконе…

А потом он сильнее придавил грудь своей. Я сдавленно выдохнула. Он улыбнулся. И вдруг наклонился к моему уху и втянул воздух. Стало щекотно и противно.

– Отпу… ых-х.

Я почувствовала под ухом его мерзкие губы.

Господи, я тебя перепишу, дьявол!

А затем… ох!..

Он удовлетворенно смотрел, как мои глаза вылезают на лоб. И заполняет их страхом. Мне стало сейчас очень страшно. От того, что он может сделать. В принципе, всегда.

Он стал выше, а потом ниже. А потом еще.

Я смотрела на него уже со смесью ужаса и слез.

– Я поняла, – сказала я наконец, когда последнее его движение было готово довести меня до истерики.

Он усмехнулся – он был доволен, как я еще никогда не видела. Отпустил только слегка.

– Не понравилось? – с притворной жалостью посмотрел он. – Я без одежды нежнее.

– Я поняла, – сказала я. – Что ты мужик.

Он тихонько засмеялся. Так смешно, умереть просто можно.

А потом он смотрел и смотрел, со своим прищуром. И все не уходил.