Александр Лидин - Ключ от всех миров

Бандиты давно ушли, а я все переминался у каменной плиты. И тут до меня дошло. Они ведь в меня стреляли. От чего я проснулся? От того, что кусочек бетона ударил меня по голове. А надо мной на плите черная опалина. Значит, специально или нет, но они стреляли в мою сторону. Нет, скорее всего, случайно, если бы специально, но непременно попали бы. Мысль о том, насколько я был близок к смерти, лишила меня последних остатков мужества.

Бог с ними, с бандитами; бог с ней – мечтой о мальчике-герое и о статье в газете. Я понял, надо делать отсюда ноги и молчать. Никогда никому ни слова не говорить о том, что видел.

Я осторожно двинулся вдоль бетонной плиты, прижимаясь спиной к теплой поверхности.

– Стой! – это слово прозвучало, словно окрик.

Я замер, дрожа всем телом.

Значит, бандиты не ушли. Они просто скрылись в темноте, обошли стройку, а теперь прячутся где-то у меня за спиной, готовясь прикончить свидетеля.

– Не бойся , – и только тут я осознал, что не слышал этих слов, что они, словно по мановению волшебной палочки, возникали у меня в голове. – Не бойся. Они ушли.

Откуда он знает о бандитах?

– Это были не бандиты. Они выполняли свой долг.

Какое-то время я стоял молча, затаив дыхание. Потом едва слышно выдавил:

– Кто тут?

– Не бойся. Подойди, ты должен помочь мне.

Вот подойти-то я как раз и не мог. Мои ноги вновь отказались повиноваться. Единственным желанием было оказаться как можно дальше от этого места. Вернуться во двор, оставшийся где-то там, во тьме, там, где меня, несомненно, уже давно разыскивает мама.

– Ты должен подойти ко мне. Ты – единственный, до разума кого я смог дотянуться. Ты обязан подойти. Иначе… нарушится установленный порядок… – тут голос замолчал. Мне показалось, что говоривший закашлялся, но я не слышал никаких звуков, даже шум с далекой улицы не доносился сюда. – Ты должен… Ты не пожалеешь…

– Где вы?

– На другой стороне этой грязной лужи.

Словно загипнотизированный кролик, я сделал первый шаг.

– Быстрее, я умираю…

Старик лежал на почерневшей от огня земле. Несмотря на полумрак, я четко видел его лицо: резко очерченный, почти орлиный нос, высокие скулы, тонкую линию рта, из уголка которого по щетинистой щеке проложил себе русло тонкий ручеек крови.

Одет незнакомец был очень странно, словно явился со съемок исторического фильма: длинный темный сюртук, белая рубаха с жабо. Узкие брюки плотно обтягивали тощие ноги. Высокие казаки с множеством металлических пряжечек и цепочек дополняли его костюм.

Разглядывая его, я остановился в нескольких шагах. Я видел, как тяжело вздымается его грудь, видел черную лужу крови. Старик молчал.

Так прошло несколько минут. Наконец, он снова заговорил.

– Подойди ближе, – я видел, что губы его не двигаются, слышал в голове голос и никак не мог понять, каким образом все это происходит. – Подойди!

Я робко шагнул вперед.

– Ближе! Ближе! – мне казалось, что в голосе старика звучат нотки раздражения. – Совсем еще мальчишка… Ближе подойди!

Я, словно загипнотизированный, сделал еще несколько шагов и застыл на краю кровавой лужи, башней возвышаясь над стариком.

– Наклонись! Наклонись! – старик явно злился. – Наклонись же!

Наконец я повиновался. И тут произошло самое страшное. Старик открыл глаза. И я увидел… что они светятся во тьме. Светятся! Но они не просто светились, это были глаза хищника – желтые глаза с узкими вертикальными зрачками. Я не в силах был шевельнуться, не в силах выпрямиться, отпрянув от этого чудовища. Я смог лишь закричать, завопить во все горло. То есть мне казалось, что я вопил. На самом деле из моего горла не вырвалось ни единого звука. Я лишь беспомощно открывал рот, выпучив глаза, словно рыба, выброшенная на сушу.

И когда я уже готов был, словно спринтер, сорваться с места, старик сел и ухватил меня за запястье костлявой рукой. Что я испытал в тот миг! Слезы потоком покатились из глаз, но я даже не помышлял вырываться. Что-то подсказало мне, что вырываться и сопротивляться бессмысленно. То, что должно было случиться, случится, хочу я этого или нет.

– Ты еще и плакса, – зло прошипел старик и еще крепче сжал мою руку. – Но тебе очень повезло. Я умираю, умираю вдали от дома и вынужден передать тебе то, что по праву должно было бы достаться человеку много достойнее тебя. Я передаю это тебе, потому что у меня нет выбора… – тут он замолчал. Свет, исходивший из его таинственных глаз, на какое-то мгновение потускнел, но тут же вспыхнул с новой силой. – Тебе будет трудно, мальчик. Особенно трудно, пока ты не вырастешь, но ты… Ты… Ты не сможешь от этого избавиться. Только смерть освободит тебя. А чем станет мой дар для тебя, тебе решать… Помни, если ты поведешь себя, как трус, если нарушишь порядок вещей, дар станет твоим проклятием, но он может и сотворить из тебя бога…