Константин Калбазов - Кукловод. Князь

Бекеш взял в руки карманный фонарик «жучок». Этому агрегату батарейки без надобности. Знай дави на рычаг, приводя в работу динамо. Как результат, слышится эдакое жужжание, ну и рассеянный луч света. Сколько ни старались в детстве добиться от него узкого луча, все без толку. Как, впрочем, и сейчас, луч никак не хотел фокусироваться. Но это и не важно. Главное, что фонарик успешно пережил долгие годы и до сих пор работает. Ну а еще такая вот игрушка, не требующая батареек, стоила порядка пяти рублей. Кстати, их сейчас производили в одной из мастерских Ставрополя.

Воодушевленный находкой, открыл дверцу тумбочки стола. Ее пространство оказалось разделено на две части полкой из фанеры. В верхней какие-то журналы, не иначе документация дежурного по военкомату. В нижней две стеклянные пол-литровые банки с капроновыми крышками, наполненные чем-то белым, и жестянка квадратного сечения.

В жестянке оказался чай. Вернее, об этом можно было только догадаться, потому что ничего, кроме трухи, там не осталось. В банках – соль и сахар. Слежались, конечно, не без того, но не до каменного состояния. Потыкал обнаруженным там же столовым ножом из нержавеющей стали, и масса без особых усилий стала снова рассыпчатой. Не удержался, попробовал на язык. Хм. Как положено, соль соленая, сахар сладкий. Надо же. Нет, ну с солью все понятно. Но сахар? Разве у него нет срока годности? Да и условия хранения должны быть соответствующие.

А вот не факт. Помнится, один его знакомый прикупил себе дом в Ессентуках. Признаться, его больше интересовал не сам дом, а участок. Уж больно выгодно оказался расположенным. Так вот, когда рушили старую хатку, времен царя гороха, рабочие на чердаке обнаружили мешок с сахаром-рафинадом. Вот только кубики оказались побольше привычных, каменно-твердыми. Как выяснилось, сахар был произведен еще до революции и за сотню лет не потерял своих свойств. Вот так вот.

Больше ничего интересного в военкомате не было. Поэтому Бекеш поспешил его покинуть, прихватив с собой только фонарик. Очень полезная штука, хотя и неприлично громкая. Впрочем, грех жаловаться. Лучше иметь жужжащий фонарик, чем не иметь никакого.

До отдела милиции добрался без проблем. Хотя пришлось идти пешком и все время держаться настороже. Ехать не получилось бы по определению. Огороды заросли бурьяном высотой в пояс. Причем нередко это был репейник, который он предпочитал обходить. Но зато и риск повстречаться с собачками куда ниже. Они ведь любят придерживаться определенных маршрутов, при этом неизменно вытаптывая целые тропы. А здесь наблюдались девственные заросли. Правда, все одно приходилось держаться настороже, нервно реагируя на любой шорох.

Двухэтажное здание милиции являло собой обычную картину. То есть мертвое запустение, пустые глазницы окон и заросли вокруг. Разве только здесь это был орешник. Его оказалось так много, что он пророс даже на дороге, ничуть не считаясь с асфальтовым покрытием. Но в этом имелись и положительные моменты. Под раскидистой кроной ореха не так много травы, в которой могут скрываться неприятности.

Оружейная комната отдела оказалась просто открытой. Не взломанной, а именно открытой. Вон даже замок за дужку повесили на поперечную арматуру решетчатой двери. Внутри полным-полно мусора, чему поспособствовали разбитые окна, забранные в решетки. В комнате обнаружились четыре пирамиды, три из которых были без замков, разве только прикрыты.

Бедненько как-то. Ему доводилось бывать в оружейной комнате городского отдела. Там пирамид было куда как больше. Опять же они были не из фанеры, как эти, а сваренными из металла. Впрочем, стоит ли сравнивать отдел милиции середины восьмидесятых, когда СССР всем казался незыблемым и могучим, с отделами двухтысячных. В советские времена хорошо, если на отдел набиралось с десяток автоматов, да и то львиная их доля приходилась на вневедомственную охрану.

Так что ничего удивительного в скромном количестве пирамид не было. Как, впрочем, и в том, что две пирамиды оказались девственно чисты. А вот в третьей ему все же улыбнулась удача. Уж «ПМы» – то были у каждого милиционера, от простого постового до начальника отдела. И он был прав, отделовскую оружейку не грабили. Ее выпотрошили свои же. Причем ничего лишнего не брали.

Скорее всего, сотрудники вооружались для выполнения своего долга. Можно ругать советские времена, но нельзя не отдать должное людям, жившим в те годы. Слово «долг» для подавляющего большинства из них не было пустым звуком. И у Шейранова не имелось сомнений в том, что основная масса сотрудников отдела этот долг выполнила до конца.