Константин Калбазов - Кукловод. Князь

Бекеш дождался, пока последний отбежал от берега метра на четыре, и нажал на спусковой крючок. Двоих снял первой же очередью. Последний, успел упасть в траву и перекатиться в сторону. Только бесполезно это. Будь он у ската берега, другое дело. А на ровной, как стол, лужайке, когда до опытного стрелка едва ли два десятка метров… Короткая двойка, и Бекеш отчетливо увидел, как мотнулась голова, в которую угодила пуля.

Поднялся на ноги, подошел к подстреленным на дороге, произвел контроль. Приблизился к третьему, получившему ранение в голову. Подумал было не стрелять, но вспомнил счастливчика Павла и нажал на спуск. Ему ни неожиданности, ни пленные не нужны. А вон на берегу и накачанная автомобильная камера с привязанной к ней доской. Наверняка с ее помощью переправили одежду, снаряжение и оружие.

…Выстрелов он не услышал. Только почувствовал, как кто-то вогнал ему в грудь несколько раскаленных прутьев. А взгляд тут же заволокла красная пелена. И мир вдруг завертелся в головокружительном вихре.

В стремлении спастись от дикой боли Шейранов уже привычно отстранился от тела подопечного. Красная пелена боли исчезла, но глаза слезились так, что видно было немногим лучше. Лежа на спине, прислушался к ощущениям, оценил ранения. Н-да. Это уже во второй раз он так глупо подставляется. Даже броник не помог. С трудом оторвав от травы затылок, приподнял голову и посмотрел на противоположный берег. Твою мать! Мог бы и догадаться, что переправу будут прикрывать.

В этот момент перестрелка на мосту резко усилилась. Причем в основном работали автоматы, поддерживаемые несколькими пулеметами. Раздались разрывы ручных гранат. Ясно. Это Паша пошел. Справится ли он? Справится. Без вариантов. Горцы уже колебались, не хватало только последнего толчка. Вот парни и подтолкнут их.

Последней мыслью Шейранова было вызвать ребят по рации и сообщить о случившемся. В принципе боли он не чувствовал. Но легкие оказались пробитыми и успели наполниться кровью, так что сказать он уже ничего не мог.

Последней мыслью Бекеша было удовлетворение. Смерть уже давно стала одной из составляющих его жизни, и сделать шаг ей навстречу для него не было чем-то из ряда вон. Да, он хотел жить, но, по сути, всегда боялся только одного – издохнуть, как собака на привязи или как червь по пояс в дерьме. А так… Так, нормально. Так можно…

– Ну как ты, Сергей Федорович? – жизнерадостно поинтересовался ворвавшийся в палату Перегудов.

Да, это не больница, а всего лишь одна из комнат на базе съемочной группы. Но назвать это стерильное помещение с белыми стенами иначе как палатой язык не поворачивается. Шейранов, конечно, и сам врач, но вот эта обстановка ему действует на нервы. Однако их походный эскулап и слышать ничего не хочет. Настаивает на том, чтобы первые дни после вывода из искусственной комы пациент находился в стерильном помещении. А на белом фоне поддерживать чистоту удобнее.

– Нормально. Второй раз убивают, а мне хоть бы хны, – ухмыльнулся Шейранов.

– Отличный настрой. А мне уж показалось, что ты будешь жалеть своего подопечного.

– С чего бы? Да, в чем-то он был мне симпатичен. Но, в общем и целом, сволочь та еще. Кстати, как и его дружок – тоже. Вы его прибьете?

– Нет, – подкрепляя свои слова покачиванием головы, ответил Перегудов.

– Вот так просто отпустите? Он же ничем не лучше Бекеша. Или есть намерение продолжить это шоу?

– Если бы Бекеш выжил… Словом, я собирался уже выводить тебя, дать передышку, подержав Бекеша взаперти, а к весне опять вернуть. Ну там, отбыл в длительную командировку или еще что. Придумали бы что-нибудь, не проблема. Но ты так не вовремя дал себя подстрелить. Ведь ты откажешься брать под контроль Павла.

– Даже не думай. Семенычу идею с предательством не ты подкинул?

– Нет! – с искренним возмущением ответил Перегудов.

– Ну-ну. И что с планами?

– Да ничего. Окончание шоу получилось на уровне. Павел – тот вообще эффектную сцену преподнес.

– И что же он натворил?

– Для начала прогнал горцев, побросавших все свое добро. Гнал их до самого Кисловодского ущелья. Досталось аулу Агабек, нечего сказать. Из ста десяти воинов обратно ушли только сорок семь. На следующий день Павел установил в балке миномет, выставил все наводки, сел в трофейный «УАЗ», взял с собой Рысь и Беркута, после чего поехал прямиком к поселку Горный. Охрана ему, мол, вали в карантин, а он отдал приказ выстрелить одной миной. Та упала с недолетом до вала. Тогда Павел заявил, что остальные рванут, как надо, на территории поселка, а когда тот будет пылать, словно костер на масленицу, они войдут в поселок и устроят всем веселую жизнь.