Георгий Герцовский - Владей миром!

– Ясно, – сказал я, хотя ясности было мало.

А теперь серьезно – где я оказался? Может, сплю все-таки? Я стал так таращиться на какую-то точку в небе, надеясь усилием воли раз-ж-жать-таки веки и проснуться, что карлик от меня отшатнулся.

– Ты чего? – спросил он настороженно.

– Ничего, – продолжал я пялиться в небо. Наверное, в тот момент я походил на детсадовца, сидящего на горшке.

Ноль эффекта. Ладно, не сплю. Тогда где я и как сюда попал, черт возьми?! Что за ужасы летают на крыльях ночи – на четырех причем крыльях?! Почему здесь небо сиреневое? Что за идиот-недомерок учит меня жизни и рассказывает про покупку обновленного тела? Наркота, что ли? Ну точно, что же еще?! Никогда не баловался этой гадостью, но судя по тому, что читал и слышал, – вполне может быть. Кто-то из друзей пошутил, что ли? Подбежал сзади и шприцем ткнул? Нет у меня таких «друзей». А если недруги, то зачем им продукт на меня переводить? Да и, насколько я знаю, шприцем-то надо не в мышцу, а в вену попасть. Такого я бы не смог не заметить!

Наверное, умер все-таки. Вот оно, оказывается, каково – на том свете. Ни в жисть бы не подумал. Хотя… Не то чтобы я был глубоко верующим человеком и считал, что меня должны либо ангелы, либо демоны встретить и проводить, куда следует, но как-то все неправильно выглядело здесь для посмертия. Нет, не верю, что умер. Бывает же – пропадают люди в Бермудском треугольнике, а потом появляются лет через пятьдесят – вот и со мной, наверное, что-то подобное произошло. В другой мир забросило. А после смерти разве мог бы я себя до крови камнем расцарапать? Вряд ли.

С одной стороны – мне нравилось в мире под сиреневым небом. Да что там нравилось – я был в восторге! Вот она, моя любимая фантастика вместе с фэнтези, – ешь не хочу! Я до сих пор даже на Эльбрус не решился взобраться, хотя давно мечтал. И я был бы не первым с диагнозом диабет, кто решился на восхождение. Но тут-то почище Эльбруса будет!

Итак, с одной стороны, было жуть как интересно. С другой – просто жуть. Твари многоглазые, девушки, что зарезать хотят, да и вообще так все вокруг дышит цивилизацией и защитой прав человека, что просто ужас. Кроме того, у меня с собой ни денег, ни трусов запасных, которые тут, кстати сказать, очень быстро понадобятся. Ни карты пластиковой, ни котлеты в заначке, ни фляжки для воды, ни ножа.

Но ведь интересно-то как!

Ладно, потом разберемся. Сейчас есть серьезнее вопрос – как мне быть без ручки-шприца и глюкометра? Они в сумке остались. Даже стикеров с собой нет, чтобы уровень сахара проверить. Вот потеряю сознание и ка-ак хряснусь со скалы! Я посмотрел вниз, на далекую змейку реки. Но пока ничего вроде. Эх, вот было бы здорово, если здесь, где туловища себе новые покупают, можно было бы и диабет продать. Я недорого возьму. Да что? Приплачу даже!

Оставалась еще одна проблема. Мама с отцом знать не знают, где я. Да, я мальчик большой – день, неделю не хватятся. Но в конце концов позвонят. И два, и три раза.

В институт. Друзьям. В больницу. В морг. И нигде их моим наличием не обрадуют или не огорчат. А сестренка Алиска и вовсе с ума сойдет. Мы с ней в парк хотели сходить послезавтра: карусели, мороженое, все такое – до сих пор карусели обожаю, – а любимый братик раз – и исчез…

– Ну что, оруженосец, – сказал я, – пойдем твою Пчелиную ведьму искать?

– Рано тебе, – покачал головой тот. – Путь непрост, ты к нему не готов.

– Экий ты сурьезный, – покачал я головой. – Как тебя зовут, кстати?

– Кинсли, – сказал карлик. – Я – гортванец.

– Это национальность или профессия? – спросил я.

– Наш народ так называется – гортванцы! Если что-то хочешь найти или узнать о ком-нибудь что-то, то гортванца скорее спроси, он разыщет тебе даже…

– Шпроты! – ляпнул я.

– Какие шпроты?! – возмутился Кинсли. – Он разыщет даже день вчерашний!

– Жаль. Шпроты были бы в рифму. А как называется ваш мир? – спросил я.

– Утрония.

Кинсли повел меня извилистыми тропами вдоль скал, и в конце концов мы спустились в низину. Какое-то время шли вдоль берега – он высоко нависал над рекой, так что я старался держаться от края подальше.

Спустя некоторое время мы подошли к огромному черному срубу, который выполнял роль местного питейного заведения. Внутри стояли бочки-столы и лавки вокруг них. Снаружи «на террасе» – скамейки и столы. Чаще всего лавки-скамейки представляли собой два пня и перекладину между ними. Иногда пни заменялись валунами. Столы же были целиком каменные – четыре истукана и на них плита неподъемная.