Виктор Зайцев - Иду на Вы!

Попытки ввести цеховые правила, почему-то напомнившие Сергею рассказы О’Генри о трестовых сговорах, он пресёк на корню ещё года четыре назад. Тогда делегация важных и разодетых глав цехов из Лондона прибыла в Портсмут, где лондонцы принялись обучать местных мастеров, что можно и что нельзя. Те, по провинциальной привычке, кивали головами, опасаясь спорить с теми, кто короля лично знает и видит каждый день. Затем лондонцы направились на верфь, принадлежащую графу, откуда были посланы оказавшимся там Ярькой по известному адресу. Туда цеховые главы почему-то не пошли, а направились в мастеровую слободу возле замка. Там надутых саксов и англов славяне даже не стали слушать, а Ильдей едва не приложил по старой памяти. Главы цехов вернулись несолоно хлебавши в столицу и несколько раз жаловались на нехороший Портсмут королю, не догадываясь, что истинным мастером был граф Васакс. Ну, не укладывалось в головах достойных уважаемых мастеров, что настоящий граф, пусть и славянин-варвар, разбирается в производстве не хуже иных ремесленников.

Когда Ярослав завёл речь о соблюдении цеховых правил, Сергей ему популярно объяснил, что с такими правилами надо отменить все новшества – пушки, новые корабли, стеклянные безделушки и зеркала, торговлю с маврами и прочие достижения, приносящие немалую прибыль королю и его подданным.

– В цеховых правилах есть достойные примеры для подражания, – соглашался Лосев с королём, – например, ответственность мастера за качественное изделие. Но эти же цеховые правила ограничивают количество мастеров и ассортимент изделий, по существу, цеха служат тормозом развития техники. Как бы ни был талантлив мастер, пока он не вступит в цех, его товар не найдёт спроса и он сам не найдёт работы. Пусть цеха контролируют старые промыслы, такие, как кожевенное дело, ткацкое производство, обувное, портняжное, и прочие. А то, что я придумал, государь, от стекольного дела до бумажного, оставь, прошу тебя, на моё усмотрение.

В результате, конечно, он уговорил Ярослава, договорившись занести все созданные и те, что будет создавать, новые производства в особый список, утверждаемый королём, не подчиняющихся цеховым правилам мастерских. Год назад этот список дополнился типографским делом, первой книгой, выпущенной типографами Лосева, был «Сказ о создании мира и людей», под редакцией Судислава. Как бы выразились в двадцатом веке, «по мотивам славянских мифов и преданий». Тиража в тысячу экземпляров хватило для всех волхвов королевства, да ещё отправили сотню книжек на остров Руян, в Аркону. Знающие глаголицу арконские волхвы легко читали русские буквы «Сказа» и, наконец, приняли представителей королевских волхвов как равных. После этого начался рабочий диалог между волхвами Оловянного острова и Арконой, в королевство стали прибывать волхвы от полабских славян, пруссов и других родственных верой племён, ещё не завоёванных германскими племенами. Возможно, на тесное сотрудничество с волхвами славянского королевства жрецы Арконы пошли из-за вытеснения их последователей и крещения племён Восточной Европы. Из прежней истории Лосев помнил, что остров Руян был захвачен рыцарями задолго до татаро-монгольского нашествия на Русь. Выходит, осталось меньше ста лет до падения официального центра славянского язычества в Европе.

После издания «Сказа» успели выпустить всего три книги, зато тиражами в тысячу экземпляров, «Азбуку» в русском варианте с тридцатью тремя буквами, «Счёт» с арабскими цифрами, четырьмя действиями арифметики и таблицей умножения, да «Песнь о походе». Последнюю в былинном стиле сочинил бывший выселковец Ракита, обладавший неплохим поэтическим даром, в ней он довольно правдиво, с образными метафорами, рассказал историю переселения славян на Оловянный остров и победу над королём Вильгельмом. Эту книгу пришлось допечатывать до общего тиража две тысячи экземпляров, каждый переселенец, умевший читать, а таких было более тысячи, считал своим долгом купить книжку и прочесть с комментариями своим родным и близким. Глядя на такое отношение к повести, её спешили приобрести многие феодалы и богатые горожане королевства. Это был единственный коммерческий проект книгопечатания, предыдущие три издания граф продавал по себестоимости или просто дарил школам. После успеха «Песни» и слухов о баснословных барышах, вырученных автором Ракитой, получившим свой авторский гонорар, не проходило недели, чтобы в замок Васакс не явился очередной сочинитель баллад и хвалебных од, не к королю, так к графу, с просьбой издать свои перлы. Не считая себя вправе оценивать художественную ценность произведений, Сергей боялся пропустить местного Пушкина и собирался учредить литературный журнал, где печатать максимальное количество новинок, пусть читатели голосуют кошельками.