Константин Калбазов - Несгибаемый

Петра к этому делу не привлекали, поэтому он скромно стоял в сторонке, глядя на то, как управляются городовые, выполняя указания следователя и эксперта. После того как проверили чуть ли не каждый шов на одежде погибшего, перешли к осмотру непосредственно тела, нашлась парочка татуировок, которые тщательнейшим образом и не единожды сфотографировал эксперт.

Петру все же стало любопытно, что с этим инородцем не так, и, как следует осмотрев его лицо, он подошел к другому трупу. Лицо конечно же заиндевело и было слегка припорошено снегом. Сильного-то ветра нет, но и полного безветрия также не наблюдалось.

Хм. А ведь есть отличия. Точно есть. Это видит даже Петр, человек, для которого все азиаты абсолютно похожи. Ну не различал он их. И тут вдруг заметил разницу. В прошлый раз не обратил внимания, а теперь, когда стал присматриваться и искать отличия, пожалуйста.

Тут и более походящие на европейские черты лица. Относительно, конечно, но Петр не знал, как еще объяснить увиденное. И само лицо не несет печати постоянной борьбы за выживание, которая, как ни крути, накладывает свой отпечаток. Ну и татуировки. У инородцев вроде как не было письменности, а одна из татуировок убитого явно представляла собой иероглиф. Вторая изображала голову дракона, а это точно не сибирское творчество.

Размышляя над этим, Петр занимался обслуживанием машины. В конце концов его первейшая обязанность – содержать сани в порядке и в готовности к движению. Что с того, что ни котел, ни дровяной бункер пока не нуждались в дозаправке. Пополнить запас никогда не лишне. В особенности в случае с паровыми машинами.

– Прошу прощения, ваше высокородие, получается, знатную птицу я тут прихватил? – спросил Петр.

Нет, ну а что такого? Если сделал что стоящее, то, может, и обломится что-нибудь. Не век же ему в Николаевской слободе обретаться. И вообще, денег много не бывает. А уж с его-то планами поездить мир посмотреть и подавно.

– Если бы прихватил, Петр, цены бы тебе не было. А так – ты его прихлопнул. Разницу ощущаешь?

– Ну извините, я не пластун и не Аника-воин, чтобы в одиночку против четверых, да еще и пленных брать. Жив сам, и слава богу.

– Это да. Второй-то точно инородец. А уж для этих тайга – что дом родной, фору дадут и пластунам.

– Может, объясните? Или тайна за семью печатями?

– Да какая тут тайна. Само собой, подписку о неразглашении с тебя возьмем, но, должен заметить, тут столько странностей, что потом все одно сложишь в одну картинку. Словом, я как только услышал о маскхалатах, сразу заподозрил, что дело тут нечисто. Не пользуются инородцы такими. Это же сколько белой ткани нужно извести. Ее ведь можно с куда большим толком использовать, хоть на то же нательное белье. А у наших купцов не забалуешь, за мануфактуру дерут в три шкуры. Потом ты разродился подарочками, мало того, что явно европейского происхождения, так еще и дорогими. Золотые часы с гравировкой. Нашелся у нас знаток японского. «Капитану Сато за отличия в службе».

Ясно. А что неясного-то. Господину коллежскому асессору подвернулся счастливый случай блеснуть и, возможно, продвинуться по службе. Сомнительно, чтобы обезвреживание японского шпиона прошло незамеченным. Правда, решительно непонятно, что тут было разведывать. Тайга – она и есть тайга.

Но если тебя отправили в разведку, какого рожна заниматься грабежом? Хотя… Деньги никому не помешают. Отчего бы не улучшить свое материальное положение, коль скоро есть такая возможность. А капитан этот, вероятно, имел опыт боевых действий, отсюда и маскхалаты.

Между тем непонятного достаточно. Если ты разведчик, то зачем было тащить с собой дорогие вещи, одна из которых явно указывает на статус владельца? Кстати, табачок у него тоже не рядовой. Петр в этом деле слабо разбирается, потому как некурящий. Прихватил, потому что хотел подогреть Макарыча. Мастер пользовался авторитетом в мастерских и, будучи заядлым курильщиком, как раз попыхивал трубкой.

– А еще кисет, – продолжал Кравцов. – На нем была вышивка «Доблестному защитнику империи на дальних рубежах». Либо этот тип воевал в японскую, возраст вполне подходит, либо участвовал в войне против Германии в Великую войну. В японских школах дети делали такие неказистые подарки и организованно отправляли на фронт. У нас в эту войну тоже нечто подобное было, только разрозненно. Вон у Ерофеева есть такой кисет. – Кравцов кивнул в сторону одного из городовых. – Так любому из-за него голову оторвет, хотя понятия не имеет, кто его вышил и отправил на фронт. Три года он в окопах и два с половиной с этим кисетом. Он у него чуть ли не за образок. Говорит, что чистая детская душа его сберегла, не иначе.