Константин Калбазов - Несгибаемый

Едва бросив полушубок, Петр сделал два стремительных шага навстречу здоровенному Андрею. Биться с ним бесполезно. Нет, если бы не зимняя одежда и если бы они вышли один на один… В конце концов в Петре росту метр восемьдесят и весу девяносто кило… Но расклад не в его пользу. Поэтому он не собирался драться с Андреем.

Тот встретил атаку Пастухова, ткнув палкой, пытаясь нанести колющий удар. Петр легко отклонился в сторону, отводя деревяшку влево. Вот что значит подвижность. Да оно и не так чтобы холодно. Да что там холодно, скорее уж жарко. Мгновение, и нога, обутая в унту, со всего маха врезалась в пах Андрея.

– Уйу-у! – тут же сложившись пополам, тонко пропищал Андрей.

Ничего, Господь смилостивится – будут у него еще работать причиндалы. А нет… ну судьба у него такая, что тут еще скажешь-то. Во всяком случае, думать о нем Петр сейчас не собирался. Едва разделавшись с одним противником, он тут же обернулся к Остапу, уже набегавшему на него с занесенной для удара палкой. Вот Андрей, тот действовал грамотно, а этот…

Петр сделал шаг к нему навстречу и тут же выбросил вперед правую ногу. Удар пришелся в грудь. Учитывая полную неожиданность маневра для набегавшего Остапа и то, что Петр превосходил его килограммов на пятнадцать, мужичка словно бревном приложили. Тело резко остановилось, ноги выбросило вперед и вверх, после чего он рухнул на спину.

Но ничего, полушубок смягчил удар, а потому и дух из него не выбило. Ну да это дело поправимое. Петр опустился на колено и от души врезал Остапу в челюсть. Готов кондитер. Добавки не требуется. Только голова мотнулась, и глаза тут же затянуло поволокой.

Купец, говоришь? Уважаемый горожанин и все такое? Так надо бы уважить. А то как-то не по-людски получается.

Едва разобравшись с Остапом, Петр бросил взгляд на крыльцо и, ухмыльнувшись, сорвался с места. Нет, Заболотный был не просто с гонором, он еще и не робкого десятка, да и кулаками не только в молодости орудовал. Но Пастухову оказался не противник, потому что все больше делал ставку на силу, каковая у него, без сомнения, имелась. Однако в Петра еще нужно было попасть. Заболотный не успел даже сообразить, что к чему, как Петр уже оказался на крыльце и без предисловий вмазал купцу хуком справа.

– Хозяйка, я все поправил! Теперь будет работать как надо. Пусть Прохор запускает машину, и пользуйтесь. А мне некогда, пошел я, – глянув на выглядывающую супругу купца, произнес Петр.

Потом спустился с крыльца, поднял свой полушубок, оделся и, прихватив лыжи, вышел на улицу. Не прошло и минуты, как он уже весело катил под горку. Валить надо, пока его оппоненты не пришли в себя. А то дальше все будет только хуже. Хотя… Бог весть, чем все это закончится. Сомнительно, чтобы купец так просто проглотил такое.

Ну так пусть глотает с водичкой. По закону он ему ничего не сделает, чай, Кравцов не даст в обиду. А не по закону… Ну, пока счет не в пользу Заболотного. Улыбнувшись своим мыслям, Петр налег на палки. Может, купить алюминиевые? Они как раз появились в продаже. Хм. Обойдется. Эта зима уже подошла к концу. Да и дорогое это удовольствие, алюминий.

День вроде и воскресный, но суетной. Сходили всем семейством к заутрене. Не то чтобы Петр так уж этого хотел. Будучи человеком верующим, к попам он все же относился без должного пиетета. Смотрел на них с солидной долей скепсиса. Он считал, что коль скоро решил служить Господу, то тогда уж отринь светское. А если ты и землей владеешь, недвижимостью, торговлишкой пробавляешься, да еще и оказываешь платные ритуальные услуги, то какой же ты служитель? Ты предприниматель, получается.

Нет, понятно, что отказываться от пожертвований глупо. Но не устанавливать же таксы за те или иные услуги. А жить… Жить и с огорода можно, и на то, что прихожане поднесут. Да, на такое не пошикуешь, это точно. Но ведь тебя никто не заставляет идти в священники, ты сам выбираешь эту стезю, потому как веры в Господа в тебе больше, чем в остальных. Оттого и уважение тебе особое. А если ты служишь службы по заведенному порядку, как на работу ходишь, то это уже лицемерие выходит.

Словом, в Бога Петр верил, и верил всем сердцем. Хотя в церкви гостем был нечастым. Но порой на него находило, да и просто тянуло туда. К попам не подходил и не причащался. Просто стоял в сторонке, всматривался в образа, видя в каждом из них что-то свое, что описать никак не мог. А только когда выходил на улицу, словно крылья вырастали.