Андрей Гончаров: Чисто царское убийство

Грудь его слабо поднималась и опускалась. Лицо выражало страдание. Глаза были плотно закрыты.

– Он есть великан, а я – слабое деревце, растущее в его тени. Или можно употребить такое сравнение: он есть Солнце, я же при нем – лишь Луна, которая отражает его блеск. Сама же я светить не могу.

– Все мы таковы! – воскликнул Меншиков, вставая вслед за Екатериной. – Мы все, дворянство, служилый люд, – суть птенцы Петровы. И покуда император наш жив, мы и помыслить не можем об умалении его величия. Но веришь ли ты уверениям докторов о том, что здоровье государя идет на поправку? Положа руку на сердце – веришь? – Екатерина молчала. – Вижу ответ на твоем лице, – продолжил светлейший. – Мы должны готовиться к самому худшему. Теперь нам нужно думать о том, как продолжить дело Петра. И путь к этому только один: власть в империи должна перейти к тебе.

– Однако в России еще не случалось такового, – заметила Екатерина. – Князь Голицын мне говорил, что полки откажутся приносить присягу женщине и мужики в деревнях бунт учинят.

– А ты князя не слушай, – посоветовал Меншиков. – Он свою выгоду блюдет, в совет при малолетнем Петре Алексеевиче попасть хочет. Ты меня слушай, что я скажу. Я говорил с Бутурлиным, командиром Преображенского полка, и с офицерами тоже беседы имел. Все они в один голос мне сказали: гвардия не признает на троне никого, кроме великой государыни Екатерины, которую сам Петр сделал своей супругой и императрицей. А главная сила – это гвардия. Как она скажет, так и будет.

– Но ведь есть еще дочери Ивана, брата Петра, – заметила Екатерина. – Анна, Прасковья, Екатерина Мекленбургская. У них тоже имеются права на престол.

– А я тебе повторю уже сказанное. Гвардия не признает ни одну из них, – отвечал светлейший. – Они об этом знают и бороться за трон не станут. Нет, у нас есть только один серьезный противник – это приверженцы покойного изменника Алексея. С их стороны возможны всякие каверзы и измены. Я даже вот что допускаю, матушка. Вдруг это они, Долгоруковы да Голицыны, подсыпали императору какого-нибудь яду, чтобы усилить почечную болезнь и тем свести его в могилу?

– Да ты что такое говоришь, князь?! – воскликнула Екатерина. – Это же сущая измена! За такое злодейство лютая смерть положена!

– Так оно и есть! – Меншиков кивнул. – Ежели такое доказать, то, знамо дело, будет им смерть. Только дознаться того трудно. Я докторов спрашивал, они только плечами пожимают, следов отравления не видят. Ну да ладно. Нам бы только власть твою установить, а там мы розыск проведем как надо. Значит, у нас сегодня двадцать пятое января. Надо готовить гвардию к выступлению в ближайшие дни – завтра или на сутки позже. Я этим займусь. А ты, матушка, будь тверда и во всем положись на меня. Не отступишься от того, о чем мы сейчас говорили?

– Нет, не отступлюсь, – твердо сказала Екатерина. – Ежели супруг и господин мой скончается, то я готова буду воспринять власть. Только… Ой, что это?! Кто там?!

Лицо Екатерины исказилось. Она с ужасом показывала в угол комнаты. Меншиков стремительно обернулся в ту сторону, одновременно нашаривая на поясе эфес шпаги. Он думал увидеть в углу затаившихся шпионов, лазутчиков противной партии. Но светлейший углядел совсем другое: нечто вроде мужской фигуры, размытой и при этом совершенно голой. Впрочем, видение продолжалось всего один миг. Затем оно растаяло и исчезло. Угол комнаты опустел.

– Что же это такое было, князь? – дрожащим голосом спросила Екатерина. – Я ясно видела голого мужика, который внимательно слушал наш разговор, а затем пропал.

– Да, мне тоже такое показалось, – подтвердил Меншиков. – Знаешь, что я тебе скажу, матушка? Это не иначе как сам дьявол нас пугает. Слышит, как мы правое дело задумали, и страшит. Но нас не собьешь! Сотворим молитву и будем в намерении нашем стоять твердо!

– Говорил я, заметят, так оно и вышло! – воскликнул Ваня, едва хроногенератор закончил свою работу и член оперативной группы полностью вернулся в свое время. – А вы все твердили: «Ничего, обойдется».

– Я и сейчас скажу, что ничего страшного не произошло, – заявил руководитель проекта «Хронос» Николай Волков. – Что они там за секунду могли увидеть? Какую-то тень. Наверняка приняли за привидение. Кто там, кстати, был?

– Екатерина, жена Петра, и Меншиков, – отвечал Ваня.

– Вот как? – воскликнул Кирилл Углов, возглавляющий оперативную группу. – О чем же они говорили?

– О том, кто займет трон после смерти Петра. Меншиков уговаривал Екатерину стать императрицей, обещал ей поддержку гвардии. Но самое интересное не это. Такое в учебниках прочесть можно. Важны другие слова Меншикова. Знаете, что он сказал? Мол, сторонники воцарения Петра Алексеевича могли отравить императора! Прямо готовую гипотезу для расследования нам предложил!