Константин Калбазов - Кукловод. Капер

– О Джоне. Моем малыше. Ему еще нет и года.

– Дж… Сын… Меньше го… Эт-то…

– Это твой сын, Джек. Хотя у него фамилия моего покойного мужа, и считается он его сыном.

– Н-но…

– Он родился семимесячным, вот все и уверены в том, что он сын Генри, – откровенно забавляясь растерянностью мужчины, с легкостью поясняла она.

– Я хочу его видеть.

– Может, сначала все же оденемся?

– Плевать. Я хочу его видеть.

– Бо-оже, какая решимость!

– Анна…

– Прости, дорогой. Только обещай мне одну малость.

– Все, что угодно, – целуя ее руки, произнес он.

– Ты никогда не заявишь на него свои отцовские права.

– Н-но-о…

– Он Джонсон, и никогда не будет наследовать роду Омальских. Поверь, я сумею позаботиться о нашем мальчике и о том, чтобы у него была достойная жизнь.

– Но он по праву рождения Омальский.

– По праву рождения он бастард. А мой сын никогда не будет бастардом. И запомни, даже если весь ваш род захочет его заполучить, вам ничего не добиться. Я никогда не признаюсь в том, что он родился недоношенным.

– То есть ты лишаешь меня права называть его сыном?

– Я могу тебе позволить участвовать в его судьбе по твоему усмотрению, быть настолько близким, насколько ты захочешь. Но я никогда не позволю тебе назвать его сыном. Прости, Джек, но я уверена, что и ты не пожелаешь ему судьбы незаконнорожденного и изгоя. В то время, когда он может быть уважаемым членом общества.

– Но ты хотя бы покажешь его мне?

– Мою опору и надежду?

– Твою опору и надежду, – вздохнув, вынужден был согласиться Джек.

Малыш находился в соседней спальне в весьма изящной колыбельке с балдахином, явно привезенной из Англии. В сына он влюбился сразу и бесповоротно. Взяв его на руки, он его больше не отпускал. Причем на его решимость не повлияло и то обстоятельство, что малыш пометил его, причем самым серьезным образом, так что одной только сушкой было не обойтись.

– Никогда бы не подумала, что мужчина, не имеющий детей, может так радоваться ребенку. Пыжиться в порыве гордости, смотреть на окружающих свысока, испытать удовлетворение, взяв на руки будущего наследника. Это все да. Но ты действительно радуешься.

– Да. Хотя пока и понятия не имею, каково это – быть отцом. Знаешь, несмотря на то, что я не люблю свою супругу, подозреваю, что на детей это не будет распространяться. Прости.

– Господи, да за что? За то, что ты уже любишь своих еще не рожденных детей, пусть и не от любимой женщины? Да я только могу порадоваться этому, а также тому, что у моего сына будет близкий человек, способный на подобное.

– Нашего сына, дорогая. Нашего. Пусть я и согласился молчать об этом, даже перед Джоном, давай не будем лукавить хотя бы между собой.

– Прости, Джек, но, даже находясь вдвоем, мы больше никогда не будем возвращаться к этой теме, – покачав головой, возразила женщина. – Во избежание любой мало-мальской случайности.

– Вот, значит, как!

– Еще раз прости. Но иного не будет. Лучше расскажи, какими судьбами ты оказался на Барбадосе? Ты получил какое-то поручение? Потом Англия? По-моему, сейчас твой корабль должен стать на ремонт. А насколько мне известно, дело это небыстрое.

– Небыстрое. Если не участвовать в нем лично. О случившемся с тобой я узнал, только когда уже прибыл в Лондон. Я бы сразу помчался к тебе через океан, но вынужден был подчиниться обстоятельствам и воле моего отца. Корабль требовал капитального ремонта, а отец настаивал на моей женитьбе. Но мне удалось поставить «Стремительного» на частную верфь, произведя ремонт за счет собственных средств. Пока мы были у берега Слоновой Кости, мне удалось слегка поправить свое материальное положение за счет голландцев. Так что средств оказалось вполне достаточно, и даже образовался небольшой излишек, чтобы сунуть кое-кому мзду, дабы получить нужное мне поручение.

– И какое поручение ты получил, дорогой?

– Я назначен коммодором [11]. Мне переподчинены все военные корабли Королевского флота в Карибском море, а также позволено нанимать каперов. С целью изловить и уничтожить испанского пирата, которого все называют Ирландцем.

– Ты хотел сказать, капера, – став серьезной, поправила его Анна.

– Нет, дорогая, именно пирата. То, что он прикрывается патентом, выданным губернатором Пуэрто-Рико [12], ничего не меняет.

– Джек, каким бы кровожадным пиратом ни рисовали его в Европе, он таковым не является. И здесь это знают все. Он оказывает медицинскую помощь раненым противникам, после чего отпускает пленных моряков. Причем делает это неподалеку от берега. Единственные, кому не позавидуешь, это капитаны кораблей, на борту которых находятся ирландцы, предназначенные на продажу. Каждому из этих капитанов достается по двадцать плетей.