Владимир Сергеев - Это наша планета. Космические рейдеры

– Пойду чайку поставлю, – сказал Семён, когда я закончил свой рассказ, – ты, наверное, есть хочешь?

– Есть маленько, – я почувствовал, как после упоминания о чае желудок дал, о себе знать, тихим урчанием, – со вчерашнего утра только пару пирожков съел.

Хозяин поднялся и вышел на кухню. Погремев посудой, он вернулся с какой-то штукой, отдалённо напоминающей металл детектор. По крайней мере, нечто подобное я видел у наших полицейских, в аэропортах и на вокзалах.

– Не возражаешь, если я проведу небольшую проверку? – спросил он, подойдя с этой штукой ко мне.

– Если не будет больно, пожалуйста, – пожал я плечами.

Семён нажал, какую-то кнопку и на приборе загорелась маленькая зелёная лампочка. Он поводил этой штукой в районе моего затылка, потом вокруг всей головы, а после бегло прошёл по остальным частям тела. Никаких ощущений эта процедура не вызвала и продлилась не больше пяти минут. Семён молча кивнул и вновь вышел в кухню. Через некоторое время на столе появилась сковорода с жареным картофелем и блюдце с нарезанным хлебом.

– Перекуси пока, – сказал Семён, – с завтрака картошка осталась. Потом на ужин, что-нибудь приготовим. А я пока чай вскипячу.

Я быстро расправился с картошкой, а потом мы пили чай с печеньем и твёрдыми конфетами. В желудке разливалось приятное тепло. Положение моё уже не казалось таким ужасным и безнадёжным. Кроме того, я подумал, через день другой опять сходить к пещере и попробовать вновь поискать дверцу в мой мир. Эта мысль окончательно меня успокоила, мне захотелось услышать ответный рассказ о здешнем житье. Но, во время чаепития Семён продолжал задавать мне вопросы о нашем мире, пришлось потерпеть. Игорёк налегал на печенье с конфетами. Видимо, Семён задал большинство из мучавших его вопросов, и парень успокоился, но уши держал торчком.

– Игорь, ты сейчас иди домой, – сказал хозяин, когда кружки опустели, – только о нашем госте никому ни слова. Договорились? Даже родителям не говори и друзьям. Ты уже взрослый, учись держать язык за зубами. Если проболтаешься, у Антона будут проблемы. Самое малое, что его ждёт, это принудительная вакцинация, но мы не знаем, как отреагирует его организм на наше лекарство. Даже люди из нашего мира не все благополучно проходят эту процедуру. Ты сам знаешь, что некоторые теряют разум и остаток жизни проводят в специальных больницах, а он из другого мира. Что его ждёт? Я думаю, рисковать не стоит. Антон останется у меня, мы вместе подумаем, как ему устраиваться в нашем мире.

– Дядя Семён, – чувствовалось, что парень слегка надулся, – а можно я завтра приду?

– Конечно, Игорь, приходи. Только, я не уверен, что буду дома. Может, мы с дядей Антоном на несколько дней уедем из посёлка. В общем, если калитка будет закрыта, ты не шуми и иди домой. Я тебя потом сам найду. Ну, давай иди, привет родителям, – Семён проводил подростка и вернулся в комнату. Помолчав немного, он спросил:

– Наверное, тебе интересно в какой мир ты попал? Как мы здесь живём, чем занимаемся?

Я молча кивнул, а он, тяжело вздохнув, продолжил:

– Боюсь тебе, не очень понравится наша жизнь. Лично мне, твой мир понравился больше. Даже завидно, что люди могут так жить. Ну, ладно слушай. Рассказчик из меня не очень, поэтому если будут вопросы, не стесняйся, задавай.

Семён рассказывал около часа, и всё это время мне казалось, что я слушаю фантастическую повесть. Аудиокнигу, блин. До девяностых годов прошлого столетия у них всё было как у нас. Революция, Великая отечественная война, Сталин и Гулаг. Потом всей страной сеяли кукурузу, под руководством Хрущёва. Дальше Брежневский застой и развитой социализм, закончившийся повальным дефицитом. После смерти Брежнева, у руля встал Андропов. Он выпустил для народа дешёвую водку и попытался навести в стране порядок. Подвело здоровье, он отправился в мир иной, так и не осуществив задуманного. Черненко, похоже, совсем не планировал пользоваться полученной властью и что-то менять в стране. Единственным его желанием было, чтобы его оставили в покое и дали спокойно умереть. Что он в итоге и сделал, не оставив, после своего правления, какого-то заметного следа.

Пришёл Горбачёв и провозгласил Перестройку и Гласность, а ещё Ускорение. Пока народ разбирался, что это такое и с чем его едят, некие силы, близкие к власти, ускорились. Началась делёжка Советской собственности, которая, вроде, должна всем принадлежать поровну. Однако, ускорившимся достались заводы, фабрики, прииски и нефтяные скважины, а всем остальным красивые бумажки. Процесс пошёл, как говорил Генсек, постепенно набирая силу и ускоряясь. В итоге, власть имущие так вошли во вкус, растаскивая народное добро, что сам организатор Ускорения, уже оказался лишним. Теперь он уже мешал, ускорившимся гражданам бывшего Союза. Тормозил дальнейшую делёжку и разворовывание, ещё недавно могучей империи.