Сергей Чехин - Я и моя суккуба

– Да, – спасенная угрюмо кивнула. – Тут недалеко.

– Тогда спеши. И помни – это еще не конец. Ублюдки за все заплатят.

– Ты… – она смутилась и опустила голову. – Как тебя зовут?

Ответил не без гордости, приосанившись, подняв голову и зачем-то коснувшись полы шляпы:

– Артур.

На перепачканной мордашке вспыхнуло удивление.

– Тот самый?

Кивнул, аки Зорро и бархатным галантным голосом произнес:

– Тот самый.

Девушка слабо улыбнулась.

– Спасибо… Я расскажу всем.

Отвесив на прощание легкий поклон, растворился в сгустившихся сумерках, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Изнутри всего распирало – если не взлечу, то вот-вот побегу вприпрыжку, как ребенок по лужам. Кто бы мог подумать, что совершать подвиги – это так здорово и приятно.

***

– Та милаха тебе дала, что ли? – спросила суккуба, сидя за столом и обмахиваясь ладонью. – Сияешь как лампа.

Хотел сострить в том же духе, но передумал и спросил:

– Сама как? Не ранили?

– Ни фанили? – передразнила девушка. – Ты что, педик?

– Нет. Просто беспокоюсь о тебе.

Браслет дрогнул – три из десяти на шкале симпатии.

– Да ну тебя!

– Как дела в городе? – Ингрид поставила на стол тарелку сухарей и вторую свечку. – Это последняя еда, кстати.

– Печально, – стукнул черствой коркой по тарелке и вздохнул. От переизбытка самых разных чувств кусок в горло не лез. А может дело в том, что этот кусок ничем не отличался от пемзы. – В городе хаос и анархия, но к полуночи, думаю, все успокоится. Тех, кого свинтили, утащат в крепость. Те, кто успел спрятаться, вряд ли скоро выйдут на улицы. Хотя та, кхм, милаха обещала замолвить обо мне словечко.

– А-а, – Хира облокотилась на стол, уложила подбородок на ладони и расплылась в ехидной улыбке. – Значит, не зря булки потели. Терпеть не могу, когда там хлюпает. Не хватало еще натереть…

– Фу! – Иришка отбросила сухарь и откинулась на спинку. – Наши друзья сидят в темнице… в этой холодной, мерзкой, вонючей помойке, а тебе лишь бы рофлить!

– Па-а-а-п! – суккуба посмотрела на меня и ткнула пальцем в жрицу. – Она обзывается.

– Успокойтесь, пожалуйста. Ир, я делаю все, что могу. Но так просто свергнуть мэра не получится.

Девушка молча добрела до кровати и укрылась одеялом с головой, но я все равно слышал приглушенные всхлипы.

– Ну и зачем? – спросил Хиру.

– Потому что я злая, – она оттопырила палец, – противная, коварная и непослушная. И меня надо бить кнутом, держать в подвале и всячески унижать. Тогда я стану милой и сговорчивой, – девушка поднесла кулаки к груди и затрепетала ресницами. – Мур-мур-мур. Чего изволите, мастер? Глубокий горловой минет? Конечно! Под хвост? С радостью! Порка и связывание? К вашим услугам!

– Не дождешься, – проворчал я, чувствуя, как жжет скулы, но не от похоти, а от злости. – Я не такой.

– Верно, – без спора согласилась суккуба и указала на меня ноготком. – Но лишь до поры до времени. Сначала вы все добрые и обходительные. Но когда понимаете, что можете делать со мной что угодно и ничего вам за это не будет… Пуф! Начинается шоу!

– Думай, что хочешь.

– Еще бы ты запретил, – демоница фыркнула и скрестила руки на груди. – Кстати, как спать будем? Нас трое, а кровати всего две.

– Ну… – побарабанил ногтями по усыпанной крошками доске. – Могу тебя отозвать.

– О, Владыка Тьмы! – Хира воздела ладони к потолку. – Когда же ты начнешь называть вещи своими именами?! Не отозвать, а выгнать. Причем в мир, где мне не очень-то и рады. Я там как бы предательница, мятежница, дезертир и бла-бла-бла. Убить не убьют, но помучают знатно, пока ваша милость не соизволит призвать обратно.

– Тогда… – потер затылок, уставившись в пол. – Ты наверх, а я вздремну на стуле у печки.

Следующее слово собеседница не сказала, а выстрелила:

– Педик.

– Что – педик? – всплеснул руками. – Ты ту кровать видела? Я один еле умещусь!

– П-е-е-д-и-и-к… – с издевкой протянули в ответ.

– Знаешь что? – я выпрямился и резким жестом указал на койку, словно родитель, отправляющий в угол разошедшегося дитятку. – Марш под одеяло и до утра ни гу-гу, поняла?

Суккуба скривилась, но возмущаться не стала.

– Как скажешь, папочка. Но если что – я сплю голышом.

– Я тебе слово давал? – продолжал жечь негодницу строгим взором. – Петухи еще не пели.

– Да нет, один раскукарекался, аж стены дрожат…

Промолчал, не реагируя на подначки и не затягивая бесполезную ссору. Я приказал – она сделала. Точка. И самое удивительное – это сработало. Красная жидкость прыгнула аж до пятого деления, но что-то подсказывало, перегибать палку не стоит. Есть повод – прояви характер. Но если выпендриваться без малейшей причины, то вмиг превратишься в тупого домашнего тирана, а там и до бывшего хозяина Хиры рукой подать.