Владимир Свержин - Личный враг императора

– Откуда они взялись?! – с отвращением глядя на подчиненных, рявкнул Черный Маркиз.

– Не знаю, мессир, – выплевывая уголок визитки, признался один из караульных.

– Я не успел понять, – признался второй, – меня огрели прикладом по голове. Я потерял сознание.

– Терять сознание – это плохо, – посочувствовал главарь разбойного воинства. – Вслед за этим теряется жизнь. – Он рванул пистоли из-за пояса. Два выстрела слились в один, и мертвые тела рухнули на пол. – Зарядить! – Он протянул ставшее бесполезным оружие подоспевшему соратнику. – Они хотят переговоров, что ж, они их получат. Всем быть готовым к атаке! Сигнал: клич «Да здравствует принц!». – Черный Маркиз распахнул дверь. – Выкиньте этих псов из дома, – он указал на трупы, затем поглядел на мешки, покрытые темными кровавыми пятнами. – Приготовьте что-нибудь подобное, хоть наволочки. Я желаю за каждую отрубленную голову наших парней загрузить три вражьих. И улыбайтесь, мы ждем высокого гостя!

Я отрешенно глядел на распахнутую дверь, стараясь разглядеть, что там происходит внутри.

– Стрелять? – крутя в руках погасшую трубку, осведомился Дунке.

– Нет. Я пойду туда.

– Кто с вами? – Рольф Ротбауэр окинул взглядом личный состав «интербригады»: саксонцев, вестфальцев, итальянцев, испанцев… – всех тех, кто безропотно, а порой и с восторгом доверил князю Трубецкому дальнейшую свою участь, а то и саму жизнь. Каждый из них готов был идти за ним хоть в адскую бездну, не то что в гнездо каких-то там опившихся разбойников.

– Я пойду один.

– Но, принц, они же вас убьют! – всплеснул руками Малышка Кляйн, совсем как хлопотливая мамаша, узнав, что ее сын ушел на двор гулять без шапки.

– Это будет не просто сделать, – покачал головой Трубецкой. – А кроме того, засевшие в особняке твари отлично понимают, что, если со мной что-нибудь случится, они все умрут жуткой смертью. Ведь так? – Князь поглядел на соратников.

– Конечно, так, – отозвался Ротбауэр. – Однако…

– Мой принц, я пойду с вами! – обнажая саблю, воскликнул Хосе Эрреро Рохас. Этот уроженец Сарагосы ненавидел Наполеона и все, что было связано с ним, всеми фибрами души. Глаза его всегда были точно подернуты пеплом родного города. Год назад он, скрипя зубами, записался во французскую армию с одной лишь мыслью оказаться с оружием в руках где-нибудь поблизости от гнусного корсиканца. А там… Хосе был уверен в своих силах и ловкости, и неспроста уверен, оставалось лишь немного удачи. Но ведь, право же, не мог Господь всеблагой быть на стороне этого кровавого душегуба! Вероятно, отец небесный и впрямь был милостив к Хосе, ибо тот остался жив, дойдя до Смоленска, где и повстречался с князем Трубецким, как раз в тот час, когда пытался устроить в одиночку засаду на императора французов. – Я не оставлю вас, мой принц!

– Нет, – я покачал головой. – Я иду один. И вот еще, если со мной что-то случится, спасите Александру. Пусть она живет, или же… – Пред моим внутренним взором, будто чертик из табакерки, всплыла картина, которую я отгонял все эти дни, с того момента, когда увидел разоренный монастырь и растерзанных монашек посреди двора. – Если по какой-то причине она не сможет, не захочет жить, дайте ей умереть легко и достойно.

Лица соратников, давным-давно не отличающих вид крови от вида проточной воды, невольно исказили гримасы ужаса, Александру в отряде почитали едва ли не святой. А с той поры, как она вывезла меня раненного, едва живого из Москвы, она почиталась живым талисманом «интербригады». Чувства бойцов передались и мне. Я резко отвернулся.

– Я иду с вами, мой принц, – еще раз негромко сказал Рохас.

– Нет, я иду один. А вы будьте готовы.

Полсотни шагов, не больше, полсотни шагов отделяло позиции моих бойцов от распахнутой двери барского дома. Сейчас главное – сохранять нерушимое спокойствие. Никакой суеты. Шаг за шагом вперед, будто прогуливаясь по липовой аллее.

«Интересно, – крутилось у него в голове, – что думают по поводу такой вот ситуации премудрые Старцы из Комитета Спасения, все эти умники, решившие откорректировать ход истории и вселившие меня в тело далекого предка, князя Сергея Петровича Трубецкого?» Они бы сейчас точно бушевали, кричали, что это против всех правил, брызгали слюной, твердили, что все поставлено на кон, напоминали, что его уже третий день на месте сбора ждут гусары ротмистра Чуева и крестьянский отряд Афанасия Михайлова сына Ильина. А он вместо этого рыщет голодным волком, желая освободить какую-то бог весть кому нужную паненку, которую, между прочим, сам едва не прибил в первые же дни своего пребывания в этом мире.