Александр Казак: Искривления времени

А вслух фюрер немецкой нации произнес следующее:

– Я понял, мальчик, что ты не любишь сладкое.

– Вы правильно поняли меня.

– А что же ты любишь кушать? И обедал ли ты сегодня?

– Да, я очень хорошо пообедал! На обед у нас в школьной столовой были стэйки из свинины и я наелся до отвала!

– Ты сказал «стэйки», а не жаренная свинина?! Почему ты говоришь по-английски об этой еде? Кто тебя этому научил?!

– Шеф-повар нашей школьной столовой господин Бинтер всегда говорит про мясо так – «стэйки»…

– Но почему Ваш шеф-повар так говорит?!

– Я не понимаю Вас, извините.

«Как странно говорит этот вежливый и разумный мальчик! – подумал Гитлер, – За все время нашего разговора он ни разу не назвал меня фюрером! Такое ощущение, что он просто не знаком с этикой и традициями нашего нацистского государства! Надо, кстати, спросить шефа гестапо Мюллера, знает ли он, что повар школьной столовой в центре Берлина позволяет себе называть еду по-английски, да еще этому учит детей?!» Он пометил карандашом на своем настольном календаре: «Господин Бинтер, стэйки в школе…», и, подчеркнув двоажды слово «Стэйки», спросил мальчика:

– Скажи, мальчик, а как называется твоя школа и по какому адресу она расположена?

– Начальная школа у Бранденбургских ворот по адресу Вильгельмштрассе, 52.

– Разве там есть школа? Помнится там было здание министерства, которое сильно разбомбили эти английские свиньи!

– Простите, я не понял про свиней… Но министерство поблизости с моей школой действительно есть.

– Министерство авиации, надеюсь? – с надеждой спросил Гитлер.

– Нет. Рядом с моей школой – буквально дом к дому- расположено министерство продовольствия и питания. А министерство военной авиации было там раньше, во время Второй Мировой Войны. Я даже знаю, что командовал этим министерством такой то-о-лстый дяденька по фамилии Геринг и что был он рейхсмаршалом.

«Почему был?! Ах, да! Я же сам недавно лишил Геринга всех чинов и запретил выезжать на линию фронта, чтобы он не сеял там панику!!!»– подумал про себя Гитлер, спросив вслух:

– Откуда ты знаешь про Германа Геринга?!

– Что именно я знаю про него?! – переспросил мальчик.

– Откуда ты знаешь, что он был в недавнем прошлом рейхсмаршалом авиации?

– Я видел имя и звание господина Германа Геринга на табличке, рассказывающей об истории улицы, на которой стоит наша школа, – ответил ребенок.

«Я кажется что-то упустил за всей этой суетой! – ужаснулся Гитлер, – Настоящие борцы, как я только что узнал, не опускают руки даже в осажденном русскими городе! Они работают и борются, они воспитывают население и, самое главное, они воспитывают детей! Интересно, чья это инициатива – ставить таблички возле места работы выдающихся деятелей нацистской партии?! Этих людей надо поощрять!» – подумал восхищенно Гитлер, и тихо задал вслух вопрос, который давно его волновал:

– Где ты родился, мальчик?

– В Берлине. Я – берлинец, – с гордостью ответил мальчик.

«В самом деле, – подумал Гитлер, – В отличие от меня, так и не сумевшего отучиться от венского диалекта, этот мальчик говорит на настоящем берлинском диалекте! Удивительный, высокообразованный ребенок! Настоящий берлинец!»

– Как тебя зовут, мальчик?

– Иван.

– Ты шутишь, мальчик?! – почти в полуобморочном состоянии спросил Гитлер и потерял сознание, видимо, не выдержав такого нервного напряжения.

А Иван просто прикрыл на мгновение глаза и, открыв их, опять оказался в школьном дворе. Он взглянул на свои часы. Они показывали по-прежнему 14 часов, 14 минут и 14 секунд. Пятница. Солнечно. Берлин. 21-й век.

УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ ГУМБОЛЬДТА

Германия, Берлин

Наши дни

Эти две истории, с которых все когда-то начиналось в его детстве, возможно так и остались бы в детских воспоминаниях Ивана Павлова, никогда не удивлявшегося своей неограниченной фантазии. Но однажды в пятницу, кстати, очень солнечную, когда до закрытия студенческой столовой оставалась почти ровно одна минута – то есть на часах было 14:14:14 – студент-историк Иван, улыбнувшись, подумал «Хорошо бы в такой солнечный день увидеться с Михаилом Горбачевым или с Юрием Гагариным…» Просто подумал. Эти личности, оставившие неизгладимый след в истории, всегда интересовали Ивана. Один – за то, что, как все говорят, разрушил Берлинскую стену, другой – за то, что, как всем известно, первым из жителей планеты Земля, полетел в космос и, самое главное, вернулся оттуда живым. «Вряд ли я успею дойти до Вильгельмштрассе, ведь именно там все ЭТО происходило со мной в детстве по пятницам в солнечную погоду…»