Катэр Вэй - Теперь я стеллинг

– Я САМ, – повторил я уже более серьёзно, покуда внутри меня начинало всё закипать. Чтобы я, да с этим пи…

– Слушай, ты, сраное стеллингское отродье! Будешь артачиться и зыркать на меня своими зенками, я тебя ещё разок выстегаю и накормлю мясом так, чтоб тебя потом рвало до самых кишок!

Между тем, мой Тюремщик, быстро в моих глазах опустившийся до планки «Пи, пи, пи, пи… поганый!», тоже пришёл в ярость: глаза расширились, вместе с ноздрями, дыхание участилось, а лицо раскраснелось. Угрозы из его уст звучали грозно, разве что упоминание про мясо меня ввело в заблуждение; впрочем, в тот момент меня больше разрывало от злобы, и потому осмысливать информацию я не мог. А мой визави продолжал свою тираду, активно помогая себе руками:

– Ты не понимаешь что ли, сучка?! За тебя взялись сами люди из Ордена, возлюбленные дети Шестирукого! Или надеешься на помилование и справедливый суд?! Не будет тебе его! Тебя вздёрнут в назидание твоей жалкой расе, при всём честном народе!..

Видимо, сказанное им должно было меня как-то испугать, произвести магический эффект и сделать покорным; не увидев на моём лице ожидаемого (а я просто в тот момент запоминал сказанное и вносил этих тварей в свой расстрельный список), он тяжело вздохнул, после чего резко распахнул свой балахон и обнажился.

– Слушай, у нас не так много времени! Если сделаешь всё, как я хочу, то, я, может быть, как-нибудь облегчу твою участь… например, дам тебе яда или перережу глотку… – для убедительности он немного потряс своим аргументом и тыкнул им мне в лицо, – давай, не томи… Говорят, пусть у вас и всего одна дырка, но зато какая…

…а я, смотря на набухшую дубинку моего тюремщика окончательно понял, что не успокоюсь, пока не придушу/разорву/уничтожу/кастрирую (нужное подчеркнуть) этого гада. Моё лицо само собой в тот момент оскалилось, а язык коснулся острых зубов… зубы…

Дальнейшие минут десять, сколько потом я их не пытался освежить в памяти, складывались в бесконечную череду алого и чёрного, вместе с режущим уши криком, чем-то отвратительно хлюпающим в моих ладонях, а так же крепким ударом по голове металлической палицей и надписью, которая висела перед глазами всё это время и согревала меня позже в виде воспоминания:

Вы нанесли персонажу Эру Гансу неизлечимую и позорную травму. Получено 5 очков опыта…

Более-менее в себя я пришёл только уже в каком-то зале, куда меня тащили под руки двое крепких парней, в полном обмундировании со шлемами, поножами и кольчугами. Я обнаружил себя связанным уже не просто по рукам и ногам, нет, теперь и мои пальцы даже оказались каждый связан по отдельности; во рту ощутил деревянную палку, вроде кляпа, ноги и руки закованы в кандалы, плюс всё тело опутывала сеть верёвок. В общем, я мог только плохо-плохо ходить, мелкими шажками, а уж подняться своими силами точно не смог бы.

Парни, которые меня тащили, заметив, что я пришёл в себя и даже отошёл после удара, непроизвольно сглотнули и поёжились, а я, насколько позволяли оковы, попытался оглядеться.

Меня притянули в богато отделанную залу, чем-то напоминавшую собой античный храм: белые колонны, роскошная алая ковровая дорожка, по бокам от неё лавки, много зелени, предметов интерьера, статуй. По центру находилось главное изображение: шестирукое божество, сидящее в медитативной позе. Половина его чёрная, лицо грозно, бровь нахмурена, руки держат меч, человеческий череп, а самая нижняя сложена в фигу, когда поджаты мизинец, безымянный и большой, а два других – смотрят вверх. Правая же, напротив, белоснежно-белая, умиротворённая, добрая и расслабленная. Руки держат яблоко (ну, или что-то наподобие оного), веер, а последняя – направлена к зрителю, раскрытая ладонь пальцами вниз. Вся алтарно-обр азная конструкция расходилась полукругом от главного изображения.

Перед Шестируким находилось некое подобие кафедры, с которой на меня косо поглядывал богато одетый священник (если я-таки правильно понял назначение этой богодельни). Красная ткань, отделанная золотом, сутана, в общем, самая настоящая, узорная, сверху шапка, аналог епископской. Выглядел он, кстати, довольно молодо для своего сана… По бокам этой залы, куда бы я ни бросил взгляд, всюду хватало народу – в доспехах, и в рясах, подозрительно похожих на таковую у моего Тюремщика…

Короче, с фига мне, простому вору (дожил, называется), такие почести? Не иначе как ограбил кру-упную шишку в этом городке… или городе?