Саймон Хоук - Гамбит Айвенго

Подбежало два оруженосца с деревянными носилками, но рыцарь на земле махнул рукой, отсылая их прочь. Он попытался встать самостоятельно, не смог совладать с весом доспехов, и оруженосцам пришлось помочь ему подняться на ноги. Пару секунд его шатало, как пьяного, потом он позволил парням поддержать себя и увести с поля. Его проводили негромкими признательными аплодисментами.

Следующий претендент коснулся щита, принадлежавшего Де Брейси. Лукас решил, что этот достоен более пристального внимания. Люди не идут в наемники, если только они не знают чертовски хорошо, что делают. Де Брейси живо выехал навстречу своему оппоненту. В его осанке угадывалась напряженность, только не нервная, это была напряженность предвкушения. Человека, который получал от драки удовольствие.

Он посмотрел через поле на своего соперника, кивнул ему, тот вернул приветствие, а затем они оба опустили забрала и рванули с места. Лукас увидел, что Де Брейси выждал до последнего момента, чтобы правильно расположить свое копье, при этом подняв щит чуть выше принятого, и вскоре он понял почему. Когда рыцари сошлись, Де Брейси слегка сместил корпус в сторону противника, используя щит, чтобы замаскировать движение. На самом деле, он мог бы не беспокоиться о тонкой уловке. Его соперник решил нанести удар в голову, самой трудной цели. Он промахнулся вчистую, и Де Брейси легко свалил его на землю. Толпа криками и хлопками подбодрила его, и Лукас заметил, что секция Седрика снова воздержалась от аплодисментов.

Следующим был тамплиер, Буа-Гильберт. Священник-воин. Лукаса всегда поражало то, сколько представителей церкви сначала проповедовали учение Христа, а потом отправлялись в мир умываться кровью в его славу, как тот же папа-воин Юлий II. «Уверуй в мир и любовь, иначе я убью тебя», – подумал Лукас. Старая песня. Чтобы получше рассмотреть Буа-Гильберта, Лукас сделал вид, что примеряет свой шлем и хочет проверить соединения. Он опустил забрало и подкрутил увеличение изображения.

Тамплиер хорошо выглядел, казался загорелым и смуглым, и у него были самые злые глаза, которые когда-либо видел Лукас. Он мог бы дать фору Аттиле в категории «Если бы взгляд мог убивать». И тут он заметил забавную особенность его копья.

В деревяшке, прикрывавшей наконечник копья, была еле заметная, толщиной в волос, трещина. Из которой высовывался самый кончик оружия. В момент контакта дерево расколется, и острие копья нанесет удар. Все будет выглядеть, как случайность.

Раздались фанфары, оба рыцаря пришпорили лошадей и перешли в галоп. Скакун Буа-Гильберта был тяжелой, мускулистой строевой лошадью, которая определенно превосходила ростом большинство остальных лошадей. Его соперникам поневоле приходилось наносить удар снизу вверх, что сразу ставило их в невыгодное положение. Кроме того, его щит с вороном, несущим в когтях череп, был увеличенного размера и тяжелым. В этом не было ничего плохого, но это демонстрировало, что их владелец позаботился о получении всех возможных преимуществ. Нельзя сказать, что Лукас его осуждал, учитывая хитрые стрелы Бобби и его собственный доспех из найстила.

Буа-Гильберт несся подобно джаггернауту, держа свой щит низко и опустив голову. Лукас не смог найти недостатка в его технике. Она казалась безупречной. Он ударил соперника за щитом, прямо в грудь. Рыцарь был натурально вырван из седла. Вполне ожидаемо дерево раскололось, и, когда оруженосцы бросились к упавшему рыцарю на помощь, они обнаружили его совершенно мертвым.

Все было кончено. Были и другие вызовы, но после демонстрации силы домашней команды, никто особо не рвался попытать удачу. Оставшийся норманнский рыцарь, де ла Круа, восседал без шлема на своем гнедом жеребце. Рыцарь в красном выглядел почти скучающим. Лукас выждал, пока герольды не прокричали еще дважды о желающих бросить вызов, после чего решил, что время пришло. Других желающих не было. Он сказал Хукеру, чтобы тот заплатил пареньку и отослал его восвояси, зашел за палатку и взобрался в седло. Ему не требовалась чья-то помощь, чтобы сесть на лошадь. Найстиловый доспех был намного совершеннее тех, что носили другие рыцари. Он принял свое копье и щит от Хукера, подождал, пока тот протрубит в рог и двинулся вперед.

Как только он приблизился, по трибунам прошел шорох, что было предсказуемо. Никто не имел ни малейшего понятия, кто он такой. Лукас был весь в белом и на белом жеребце, что его позабавило, поскольку он должен был быть одним из хороших парней. На его щите была друидского вида эмблема: дуб с зеленой кроной и с обнаженными корнями, словно вырванный из земли. Он провел свою арабскую лошадь по арене и проехал мимо всех норманнских палаток, делая вид, что мельком разглядывает каждый щит. Несмотря на то, что уже принял решение. Это было не то, что он хотел бы сделать, зато это был стратегически выгодный ход. Любой из виденных им норманнских рыцарей мог создать ему проблемы при выполнении задания, а неприятности были ему не нужны. Кроме того, Бобби продемонстрировал ему хороший пример и поступок, который было трудно превзойти. Он поднял копье, всадил шпоры в жеребца, и поскакал вдоль линии, сбивая все щиты острием своего копья.