Олег Таругин - Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе!

Додумать он не успел, поскольку в следующий миг за них взялись всерьез. Насколько понимал Кобрин, немецкие командиры вполне допускали, что русские могут с ходу захватить мост, и основной ловушкой должна была стать именно разрушенная станция. Тем более разведке сюда проникнуть так и не удалось, а время, чтобы подготовиться, у фрицев имелось.

Три танка они потеряли практически сразу. Кто и откуда стрелял, капитан не заметил, но зато отлично видел результат: одной «тридцатьчетверке» разбили двигатель, другой влепили в борт, с пробитием и детонацией боекомплекта. Облепивших броню десантников буквально смело, изломанными куклами раскидав в стороны, – никто из восьмерых не уцелел. Еще один «Т-34» раскатал гусеницу, превратившись в неподвижную мишень. Наученные опытом пехотинцы торопливо порскнули с брони, отбегая от подбитой машины. А вот экипаж, в нарушение недавнего приказа, покидать машину не стал и даже успел сделать пару выстрелов, прежде чем в борт воткнулся бронебойно-трассирующий. После чего спасаться, по понятной причине, стало просто некому.

Одновременно, казалось, сразу со всех сторон заработали пулеметы и захлопали карабины: фрицы открыли огонь по прикрывавшим танки пехотинцам, отсекая их от бронемашин и заставляя залечь. Но проинструктированные командирами красноармейцы отреагировали быстро, укрываясь в развалинах, среди порушенных взрывами штабелей и за обломками сгоревшей техники, и открыли ответный огонь.

«Что ж, вполне предсказуемо, – хмыкнул Кобрин, не отрываясь от панорамы. – Никто и не думал, что тут нас не ждут. Ну, и что делать? Вызвать артиллеристов, чтобы помогли минами? Им с господствующей высоты хоть что-то видно. Нет, пожалуй, рано. Пока пристреляются, могут и своих задеть, через пару минут тут будет сущая солянка из своих и немцев. Обождем».

Перед танком встал дымный куст разрыва, в лобовую броню с визгом ударили осколки. Не дожидаясь приказа, умница Цыганков резко бросил машину в сторону, уходя из пристрелянного сектора, и Сергей болезненно влепился плечом в борт башни. Справа коротко выругался башнер Анисимов, тоже не ожидавший от боевого товарища столь неожиданного маневра. Скошенный лоб переломил, словно спичку, покосившийся электрический столб с обвисшими до земли проводами. Несколько метров «тридцатьчетверка» протащила его за собой, затем пропитанное мазутом бревно зацепилось за корпус все еще дымящегося чешского танка, напрочь развороченного прямым попаданием, и осталось за кормой. «Все-таки накрыли наши гаубицы кого-то, – автоматически отметил Кобрин. – Жаль, единичный случай, большинство снарядов зря пропало, стреляли-то без корректировки, по площадям. Хотя нет, вон еще один стоит, без башни и на дуршлаг похожий – фугас в нескольких метрах рванул».

– Короткая! – На этот раз с сапогом он был куда аккуратнее.

Танк замер, и приникший к прицелу комбриг навел пушку на замеченную цель, пулеметную точку, обложенную шпалами и даже с грунтовой засыпкой поверх настила из обрезков рельс, практически полноценный ДЗОТ. Выстрел. Попал – взрыв раскидал обломки искромсанного дерева, куски досок перекрытия и какие-то ошметки. Судя по вспыхивавшим над самой землей огонькам выстрелов, в обе стороны от огневой точки шли линии окопов, замеченные командирами сразу нескольких танков. Две сотни метров боевые машины преодолели за считаные секунды, лупя из курсовых и спаренных пулеметов длинными очередями. Еще на инструктаже Кобрин предупредил, что патроны, если встретились с пехотой противника, можно особо не экономить, поскольку прицельно стрелять из движущегося на высокой скорости танка практически невозможно, а так есть шанс создать достаточную плотность огня. Откуда-то с фланга звонко гавкнула «Pak. 35/36», снаряд высек сноп искр из борта ближайшей «тридцатьчетверки», не причинив ей ни малейшего вреда. Механик-водитель лишь немного подвернул, с ходу подмяв установленную в неглубоком капонире пушчонку – даже скорость сбавлять не пришлось.

Остальные танки прошлись вдоль окопов, долбя из «ДТ» и заваливая наспех отрытые и оттого неглубокие траншеи гусеницами. Последнего немцы уже не выдержали, в панике бросая оружие и разбегаясь, чем только приблизили свой бесславный конец. Поскольку спрятаться от танка еще можно, а вот убежать – нет. Что и доказали стрелки курсовых пулеметов и механики-водители «тридцатьчетверок» и «КВ». Экипаж комбрига в стороне тоже не остался: заметивший, как трое гитлеровцев юркнули через пролом в стене в какой-то полуразрушенный склад, да еще и пулемет с собой уволокли, Цыганков резко бросил танк в сторону и с ходу протаранил ближайшую стену. По броне затарахтели кирпичи, триплекс заволокло пылью, на башню посыпались обгорелые стропила и какой-то мусор. Истошно заорал кто-то из попавших под гусеницу фашистов, свирепо зарычал дизель, и машина, пройдя строение насквозь и окончательно его развалив, в облаке битого кирпича вырвалась наружу.