Дем Михайлов - ПереКРЕСТок одиночества

А тут еще столько тайн. Столько ужасов…

Там в темноте за вторым рычагом мне почудилась еще одна стена. Если так, то мои худшие подозрение оправдаются – я не в коридоре, а в некоем помещении. И тогда останется выяснить только одно – заперт я здесь как узник или нет. И снова непонятная, неизвестно откуда пришедшая твердая уверенность – я заперт.

Откуда пришла уверенность?

Неизвестно. Но я уверен. Будто-то кто-то нашептал.

В этот раз я позволил себе посидеть на каменном столе подольше. Полчаса. Из-за банальной слабости – накатила внезапно. Похмелье и стресс слились воедино и победили адреналиновую вспышку моей активности. Я выпил еще немного апельсинового сока. Слишком сладко. Энергия лишней не бывает, но питьевая вода мне требуется срочно. Надо выводить из организма весь токсический мусор. А насчет туалета что? Не на пол же нужду справлять. Впрочем, есть у меня уже догадки на счет отхожего места, хотя это несколько не вяжется с прежними моими открытиями.

Когда я в очередной раз потянул за рычаг, то уже знал – возможно, прямо сейчас мне дадут очередной бонус к свету и теплу. И к лимиту времени. Шесть минут все же маловато.

Надежды оправдались. После очередного щелчка пришедший свет был еще ярче. А вот поток тепла не стал сильнее. Но количество получаемого из неведомых источников тепла меня устраивало и в текущем количестве. Тут главное избавиться от воды и льда. Дать коридору – или помещению? – просохнуть. И сразу станет теплее. Поэтому я ждал главного – сколько минут мне подарят на этот раз.

И снова предсказуемо – свет погас через двенадцать минут, если верить моему внутреннему отсчету. Это опять же не решало моих проблем со сном и отдыхом.

Я дернул за рычаг. Глянув вниз, улыбнулся. Разлившаяся по полу вода исчезла. Кое-где остались крохотные лужицы и мелкие ручейки, текущие по направлению к стоку. Пол покрыт черной грязью, скользкая склизкая пленка. Вскоре станет легче, пока же придется постараться не поскользнуться. Проверив обувь, я счел ее более-менее просохшей. Обувшись, спустился с возвышения и неспешным шагом направился к люку – теперь он был освещен куда лучше. Это же касалось и трупа – при усилившемся освещении он предстал во всем своем ужасе. Если я ничего не сделаю с подмерзшим мертвым телом, очень скоро оно начнет жутко смердеть. Нет хуже соседа по тюремной камере, чем покойник – и не поговорить, и воняет жутко.

Испустив глубокий выдох, я опустился на корточки рядом с трупом и заставил себя внимательно его осмотреть.

Мужчина. Бородатый. В возрасте – если судить по обильной седине в спутанных бороде и волосах. Среднего роста. Худощавый. Нет большей части зубов. На нем пропитавшийся грязью шерстяной свитер и джинсы. Толстые шерстяные носки. На одежде следы починки. На ногах самодельная обувь из пластиковых бутылок. Никаких видимых следов насильственной смерти. Но лицо застыло в муке и страхе – эти последние эмоции не стерли ни смерть, ни разложение. Я попытался определить национальность покойника, но не преуспел. Вроде европеец.

Карманы джинсов…

Ох…

Мне придется это сделать и тщательно проверить их. Вздохнув еще раз, я потянулся к заднему карману – там что-то определенно было. Довольно крупный предмет.

Им оказалась жестяная коробочка известнейших леденцов Fisherman’s Friend. Оригинальные экстра-сильные. «Друг рыбака». Покойник был рыбаком? Сомнительный вывод – все любят мятные леденцы. Пока не стану гадать о его личности.

Жестянка закрыта тщательнейшим образом. Прямо тщательнейшим. То есть не просто закрыта. Стык крышки с коробочкой покрыт тонким слоем сначала расплавленного, а затем застывшего вещества. Непохоже на воск. Может смола? Цвет коричнево-желтый. Все же пчелиный воск? Какая-то смесь? Где было взято вещество? И как он сумел его расплавить? Я пока не обнаружил в этом чертовом месте ни одной спички.

Убрал жестянку в карман. Продолжил осмотр. Больше не нашел ничего. Но понял, что одежда покойника не просто подвергалась починке, а скорее чинена-перечинена. На ней живого места нет. Заплаты наляпаны одна поверх другой. Все сделано аккуратно. Неспешно. Тщательно. Он заботился о своей одежде.

Я посмотрел на его руки. Да. Он заботился и о теле. Ногти аккуратно подстрижены. А борода – это еще не признак неряшливости. Как и длинные волосы на голове.

Поднявшись, я поспешил обратно. Дернул за рычаг. Шлепая по становящемуся все суше полу, вернулся к покойнику и люку. Дышать стало чуть тяжелее – теплота плюс обилие влажности вскоре устроят мне тут настоящие тропики. Надо убрать просыхающий телефон в пакет. И защитить от влаги остальные могущие пострадать вещи. Вернулся. Прикрыл пакетом пожитки.