Владимир Поселягин - Истребители - Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя

«Это еще кто?» – подумал я, сердце сжалось от нехороших предчувствий.

Рядом с машиной стояли трое командиров в форме НКВД.

– Младший лейтенант Суворов? – спросил старший по званию, капитан. Двое других, лейтенант и старший лейтенант, молчали.

– Да, – ответил я несколько растерянно, кинув взгляд на слегка бледного Никифорова. Кириллов был тут же и тоже молчал. Видимо, документы у приезжих были на уровне.

– Вы проедете с нами. Сдайте оружие.

Толпа ахнула. В военное время это значило одно – я уже не вернусь обратно.

– Есть сдать… – Я стал снимать ремешок с кобурой, но тут мне пришла мысль побарахтаться. Просто какое-то наваждение.

– Товарищ капитан, а можно ваше удостоверение посмотреть? – твердо сказал я, прекратив снимать оружие.

– Вы что, лейтенант, не поняли? Сдать оружие! – выпятив челюсть, резко приказал он.

– Кому? – нагло спросил я. Меня уже отпустило от неожиданности.

– Мне!

– А вы кто?

– Лейтенант, вы издеваетесь?! Я уже предъявлял удостоверение вашему командиру и особисту, – кивнул капитан на Никифорова и стоящего рядом Никитина.

– Удостоверение личности, пожалуйста, – протянул я руку, сделав два шага вперед.

Окружающие напряглись, не исключая обоих особистов, их тоже что-то встревожило. Капитан это заметил, поэтому, усмехнувшись, расстегнул клапан нагрудного кармана и достал удостоверение.

– Ваша бдительность достойна уважения, младший лейтенант. – Показалось мне или нет, но в его голосе была угроза.

Открыв удостоверение, мельком осмотрел его. Сомнений не было, как и следа от скрепки.

– Фальшивое, – растерянно сказал я и, не успев ничего осознать, улетел назад – кто-то дернул меня за воротник, а перед глазами блеснул хищный клинок финки.

«По горлу метили», – мелькнула мысль. Дальше я уже ничего не видел – на меня навалилось чье-то безвольное тело, – но зато все слышал. Часто хлопали пистолеты, один раз протрещал автомат, где-то вдали несколько раз хлестко ударила винтовка. И множество криков, в основном мат.

Скинув с себя тело бойца из БАО, я, доставая маузер, принялся одновременно осматриваться. Моей помощи уже не требовалось – пока барахтался, все закончилось. Из «эмки» свешивалось тело красноармейца, рядом на земле валялся ППД, который на моих глазах подхватил кто-то из аэродромной обслуги. Капитан с развороченной грудью лежал в двух метрах от меня, глядя мертвыми глазами в небо. Старший лейтенант – у заднего колеса полуторки, в его руках были зажаты два ТТ со сдвинутыми назад затворами. Отстреливался до последнего. Вокруг суетились бойцы и командиры, проверяя, кто жив, а кто нет. За полуторкой были слышны крики, там явно кого-то допрашивали. Встав с помощью подскочившего бойца на ноги, я, держа в руке маузер, пошел посмотреть, что происходит за машиной. Там оба особиста допрашивали лейтенанта, тыкая ему в рану на ноге стволом пистолета. Вернее, это Кириллов тыкал, Никифоров просто орал, прижимая окровавленную тряпочку к боку. «Лейтенант» же что-то полуобморочно бормотал в ответ.

«Допрос в боевых условиях!» – отстраненно подумал я.

Обернувшись, посмотрел на тела десятка людей, без движения лежавшие на сухой, пыльной земле. Мое внимание привлекла плотная фигура в командирском френче. Как раз один из бойцов, что осматривали и уносили куда-то мертвых, перевернул его, и я увидел остановившийся взгляд капитана Борюсика.

На подножке полуторки со стороны водителя сидел майор Никитин, которому капитан Смолин делал перевязку руки. Лютикова суетилась у тяжелых.

«Что я натворил?!» – Эта мысль крутилась у меня в голове раз за разом, как будто испорченная пластинка. Если бы не я, то парни были бы живы. Заметив, что продолжаю держать пистолет, дрожавшими руками спрятал его в кобуру. И глубоко вздохнул.

– Одиннадцать убитых! Восемнадцать раненых! Это что такое?! – орал комдив, довольно шустро прилетевший в наш полк на У-2.

– У них было подстраховка, и она вступила в дело, когда с поля донеслись выстрелы, товарищ полковник, – морщась от беспокоившей его раны, отвечал Никитин.

Это действительно было так. Группа немецких диверсантов имела приказ на мой захват. Причем пленный рассказал, что велели доставить только живым, а в случае невозможности – уничтожить. Работали не в первый раз, свое дело знали, а тут из-за меня осечка. Группа подстраховки из восьми человек была на полуторке, вот они-то и вступили в бой, чтобы дать уйти группе захвата. Когда поняли, что уже поздно, просто ушли, бросив одного своего и девятерых наших. В результате у нас четыре трупа, один пленный и две машины. Свою полуторку диверсанты почему-то не забрали, оставили недалеко в лесу и ушли пехом. А наткнулись на нее наши только через полчаса.