Владимир Поселягин - Истребители - Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя

– Ну я! – хмуро сказал я, не прерывая своего занятия. Разговаривать с кем бы то ни было у меня не было никакого желания.

– Хорошо стреляешь. Ловко.

– Дядя научил.

– Он военный? – не отставал лейтеха. Его явно направил ко мне Тонин, прощупать, кто же я все-таки такой. Поэтому я ответил чистую правду.

– Да. Он начальник особого отдела корпуса. У него ординарец – бывший старшина осназа… после ранения дядя его к себе взял, так вот он и научил меня.

Говорил я почти правду. Дядя у меня, родной брат матери, занимал ту же должность, а вот со старшиной я немного приукрасил. Вместо старшины выступал родной брат отца, майор ВДВ. Причем они с батей были близнецами. Так что пострелять из оружия мне удалось немало. Как уже говорил, наша семья не бегала от армии, так что меня стали готовить к ней, когда я только начал ходить. Шучу, конечно, но все равно подготовить меня успели.

– Понятно! Ладно, пойду посмотрю, что там мои делают, судя по разговору, что-то они нашли. – Лейтенант хлопнул по столешнице, встал и, поправив гимнастерку, направился к дому, откуда действительно были слышны возгласы.

«Надеюсь, с начальником особого отдела корпуса я не переборщил. Блин, что-то у меня с головой, плывет все. Вроде не простыл, горло не болит, нос не заложен. Тогда что?» – На миг замерев, я мысленно пробежался по себе, проверяя, что не так.

Однако все было нормально, немного болели ноги, но это потому, что весь в беготне, и ныли плечи от лямок вещмешка. А так все нормально.

«Наверное, устал», – со вздохом подумал я.

В это время в кругу света появилось несколько парней, шедших от сарая, они вели или тащили на себе четверых бойцов.

– Что? – вскочив, спросил я, вставляя в вычищенный пистолет магазин и убирая его в кобуру.

– Это те, кто самогону успел хлебнуть. Разморило их, на ходу засыпают, – спокойно пояснил появившийся Иванов и, взяв из блюда одно моченое яблоко, захрустел им.

– Понятно. Когда уходим?

– Майор сказал, как рассветать начнет.

– Да? Лучше бы немедленно, но ладно. Пойду узнаю, что там мои нашли.

Обернувшись, я смотрел на яркое пламя на месте дома. Тризна. Уходя, мы подожгли все, что только могли. Я был против, но майор приказал.

Раненых, что побывали в руках поляков, Тонин «отправил» лично. Я видел, как он плачет, тяжело было ему поднять на своих руку, но сами они не смогли. Лейтенант Рощин сам просил, умолял майора убить их. Сам слышал. И майор сделал. Сильный мужик. Вот только седину на висках я раньше у него не помнил, не было ее.

Сзади тихо порыкивал мотор, все стояли на опушке и смотрели на горящий хутор, где остались тела наших парней. Мы не стали их хоронить, майор решил устроить тризну, сам решил, не знаю, откуда он про нее узнал, но решение был правильное.

– Прощайте, парни… и простите нас за все! – тихо сказал стоящий в двух метрах Тонин и, вытерев лицо, развернулся и громко скомандовал:

– Слуцкий, дозор вперед. Все, уходим!

Сержант-пограничник, который теперь был начальником разведки, кивком показал своим на дорогу и первым ступил на нее.

Я шел замыкающим, рядом с телегой, на которой лежал укрытый одеялом старшина и сидела Зимина. Так и не проснувшихся бойцов положили в кузов полуторки, места им там хватило. Вихров довольно щурился, шагая рядом с машиной, сжимая в руках пулемет Дегтярева, найденный в доме вместе с семью винтовками, пистолетами летчиков и других командиров, а также пачкой документов военнослужащих Красной Армии.

Тогда, увидев удостоверения, лейтенант Строгов сказал, что, похоже, хуторяне этим и до войны занимались.

Еще раз оглянувшись и на миг замерев, я продолжил движение вслед за остальными.

Вещмешок оттягивал плечи, так как я умудрился сунуть в него каравай хлеба и большой шмат копченого сала. Поэтому, немного подумав, снял его и положил в телегу у ног старшины, рядом с небольшим казаном и мешками с крупой.

Сумерки в лесу начали рассеиваться, вставало солнце, показывая, что наступил третий день войны.

Пройти мы успели километра три или чуть более, когда наша небольшая колонна остановилась и впереди возникло какое-то оживление.

– Что там? – тревожно спросил старшина.

– Не вижу. Но вроде людей стало больше, – сказал я, вытянув шею и разглядывая, что там впереди. Не помогло даже вставание на цыпочки – все равно не видно. Закрывал широкий корпус полуторки со стоящими в кузове двумя большими сейфами.

– Пойду гляну. Узнаю, что там, – сказал я Середе и посапывающей носиком Зиминой.