Юлия Маркова: Время для перемен

В активе молодой корпорации имеются не только элеваторы, ссыпные зерноприемные пункты, новейшие паровые мельницы и отлаженная логистика по доставке, но и разбросанные по всей территории Империи селекционные и семеноводческие хозяйства, а также агрономические пункты и конно-машинные станции, предоставляющие бедняцким хозяйствам доступную возможность аренды рабочих лошадей, сеялок, плугов и борон. Благотворительности в этих действиях был самый минимум. В основном такие действия преследовали цель увеличить обороты корпорации за счет мелких производителей. Нельзя не сказать и о том, что недорогая аренда и такие же легкодоступные для бедных крестьян семенные ссуды возбудили лютую ненависть представителей кулацкого сословия. Кулак – он ведь не просто зажиточный крестьянин, поднявшийся из крестьянской нищеты с помощью своего ума и смекалки, а еще и сельский буржуа, ростовщик и лавочник, живущий за счет ограбления односельчан. И тут вдруг откуда ни возьмись появляется конкурент, который вырывает у кулака вкусное прямо изо рта, а взамен сует туда кукиш.

И вот что удивительно: никакой коллективизации не наблюдалось вообще, тем более принудительной; большевики держались от деревни на почтительном расстоянии, а вот поджоги конно-машинных станций и ссыпных пунктов, а также убийства управляющих уездных отделений Росзерна и даже рядовых работников на какое-то время сделались обычным явлением. Правда, наряду с насильственными методами борьбы за прибыли мелкой буржуазии нередки были случае хищений, приписок и банальной коррупции, когда за определенную мзду ссуды предоставлялись совершенно не тем людям, что нуждались в помощи.

И точно так же, как и большевики тридцатых годов иного мира, власть ответила на кулацкий террор и разгул коррупции самым неприкрытым насилием. Правда, оно не было массовым (можно сказать, огульным) по отношению ко всем представителям зажиточного крестьянства: эсбисты «брали» лишь непосредственно замешанных в актах саботажа, диверсий, хищений и коррупции, а суды, в зависимости от тяжести содеянного, штамповали сроки от пяти до пятнадцати лет каторги. Умели грешить – умейте и лес пилить и тачку на стройке катать. Вместе с преступниками к месту будущего вечного поселения отправлялись их бабы и ребятишки. Тоже переселенческая программа, но только не совсем добровольная. Впрочем, на новом месте ссыльные получали такое же вспомоществование, как и обычные переселенцы, ведь власти хотели убрать этих людей из центральных губерний, а не заморить их нищетой, голодом и холодом. Империя интенсивно развивалась – и на ее карте появлялись такие населенные пункты как Магадан, Воркута, Инта, Мурманск, Норильск, не говоря уже и о том, что активное строительство железных дорог в Сибири и на Дальнем Востоке также требовало большого количества рабочих рук. Великий Сибирский путь обрастал разъездами, а на некоторых участках с особо интенсивным движением магистраль становилась двухпутной. Также интенсивно проектировались и строились новые дороги, в первую очередь, в направлении на Сеул-Фузан, на Воркуту и Мурманск.

В рамках подготовки к грядущей войне развивались и западные губернии Российской Империи. Если польские территории было велено считать стратегическим предпольем, то по рубежу рек Западный Буг, Нарев, Бобр и Неман возводился некий аналог «линии Сталина», протянувшийся от Либавы на побережье Балтийского моря до предгорий Карпат. В Прибалтике, напротив русской оборонительной линии, еще давно немцы возвели свои укрепрайоны, прикрывающие с востока Кенигсберг. Кстати, сама Либава, в связи с особенностями своего положения и гидрографии района, утратила статус передовой военно-морской базы Балтийского флота; теперь на нее базировались исключительно миноносцы, минные заградители и тральщики (в перспективе торпедные катера), но никаких крупных артиллерийских кораблей. Какой смысл в военно-морской базе, если после каждого шторма ее акватория намертво забивается песчаными заносами, с которыми в разумные сроки не силах справиться ни один земснаряд? Огромные средства, при соучастии Витте вбуханные в эту базу при императоре Николае Втором, на самом деле оказались выброшенными в песок… правда, не все эти деньги пропали даром. Часть сооружений удалось приспособить для базирования москитного флота, часть оборудования вывезти и использовать для доукомплектования других военно-морских баз – например, Мурманска, Цусимы и Мозампо.