Виктор Зайцев - Повелитель стали

Утром Белов с удивлением заметил, что никто на работу не вышел, за исключением Третьяка, с рассвета стучавшего молотком в кузнице, и Ойдо, уплывшего на патрулирование. Все угры с утра принялись готовить мясо, явно намереваясь продолжить праздник желудка.

– Что, сегодня тоже будем мясо весь день кушать? – поинтересовался Белов у Сили, сидевшего у костра.

– Сегодня, завтра и послезавтра, пока всё мясо не съедим, – гордо ответил парень.

– Да, ребята, теперь понятно, как индейцы умудрялись вымирать от голода, – пробормотал Белов и занялся делом. Он подождал, пока все позавтракали и стали расползаться поспать в тенёк.

– Подъём, всем выходить на работу, – Белов пошёл по посёлку, буквально за шиворот вытаскивая людей к своему дому. За полчаса удалось всех собрать, после чего он полчаса читал мораль, пока не убедился, что его слова дошли не только до детей, но и взрослых. В полдень все приступили к обычной работе, но Белов ещё два часа проверял, не спит ли кто под кустом. Вечером за ужином пришлось ещё раз напомнить, что утром все должны работать, а не есть мясо до одури. Глава поселения оказался достаточно убедительным, чтобы наутро никто не задержался у костров.

Вечером вернулся Ойдо, рассказал, что в устье Сивы стоит лодка Сагита. Белов обрадовался и стал готовиться к выкупу мужчин, выбрал очередное зеркало, прихватил четыре стопки дешёвого тонкого стекла, с резным узором, на всякий случай. С собой на переговоры взял Ойдо, а Силя со второй лодкой спрятался в кустах. Отправились в три часа ночи, благо короткая июльская ночь позволяла плыть задолго до рассвета. За прошедший год Белов так привык передвигаться по Бражке и Сиве, что плыл по ним не хуже гонщика в Формуле-1, заранее срезая повороты и огибая неудобные места. Да и опыт вождения лодок заметно вырос, так, что путь, ещё год назад занявший весь день, удалось преодолеть за неполные восемь часов. Оставив своих попутчиков присматривать за окрестностями, чтобы предупредить в случае нападения, он вышел к берегу Камы. Там, уткнувшись носом в прибрежные кусты, уже дремала лодья торговца.

Белов приблизился к лодке купца и крикнул:

– Выходи, Сагит, я уже здесь, жду с нетерпением.

Из лодьи высунулась голова охранника, затем показался улыбающийся Сагит. Переговоры вели на берегу, прогуливаясь на пригорке. Постоянно улыбаясь, Сагит рассказал Белову, что привёз для него двух опытных кузнецов, двух непревзойдённых чеканщиков да ещё всех живых пленников. Сыщика насторожила формулировка «живых».

– Сколько пленников ты привёз, мы договаривались обо всех, а не обо всех живых.

В таких случаях Белов предпочитал три раза уточнить, чем быть обманутым.

– Я честно выкупил всех твоих сородичей, которых привезли живыми в Усть-Итиль, но один из них умер ещё раньше, по дороге на юг. Его я не привёз, – грустно опустил глаза Сагит, явно боясь разрыва договорённости.

– Выпусти двоих пленников, пусть поговорят с моим другом, – Белов показал на Ойдо.

Двое пленников подтвердили, что один из тывайцев ещё по дороге на юг умер от сильного удара по голове, которым его оглушили в Тывае. Остальные пленники были на месте. Ойдо уточнил, все ли остальные живы и целы. К счастью, никто не был покалечен, хотя исхудали все ужасно. Казалось, и так невзрачным уграм худеть дальше некуда, ан нет, вышло, есть куда. Белов, в глубине души сомневавшийся в такой удаче, постарался не показать этого. Он успокоил купца, что договорённость остаётся в силе, и передал ему зеркало.

– Однако одного человека не хватает, но не буду же я отрезать кусок от зеркала, так? – улыбнулся Белов, глядя на вспотевшего от испуга купца. – Цену недостающего человека надо возместить другим товаром. Какой товар у тебя есть, Сагит?

Довольный купец велел вывести всех пленников и четверых мастеров-невольников, с которыми Белов тут же начал разговаривать, опасаясь обмана. Все четверо сносно говорили по-славянски и довольно уверенно отвечали на вопросы. Осмотрев их инструмент, Белов убедился в честности купца. Мастера пояснили, что в рабство попали при набеге соседнего племени, ещё пять лет назад. Все эти годы работали в Усть-Итиле у богатого купца, которому Сагит продал зеркало, а в придачу к золоту взял их, мастеров. Пока они разговаривали, подручные купца вынесли на берег образцы товаров, порадовавшие Белова. Самым интересным товаром для Белова оказалась бочка с нефтью, но там ещё были отрезы шёлка, сухофрукты, свежие персики, слиток меди, корзина с хлопком. Робинзон начал торговаться и выторговал все пять бочонков нефти, которые были у Сагита, весь хлопок в десяти корзинах, который он вёз неведомо зачем, видимо, купил случайно по дешёвке. Ещё взял три слитка меди, отрез шёлка и корзину персиков на остаток. Сагиту было очень трудно торговаться, он не раз пожалел, что сам указал в первой купчей истинную цену невольников, проданных Белову. Как он жалел об этом, было написано на его лице.