Виктор Зайцев - Повелитель стали

– Люди добрые, нет сил больше содержать этих дармоедов. Отпустить их домой просто так, без виры, нельзя по Правде. Старосты ваши не хотят платить виру за своих родичей, один у меня путь, продать их на чужбину, вот этому купцу, – Белов показал на Сагита, который согласился подыграть в комедии, – помогите кто чем может. Не прошу виру, верните хотя бы затраты на содержание.

Не прошло и пары часов, как простодушные и добрые горожане за троих парней набросали мехов, натащили зерна и просто всякой утвари, пожалуй, больше полагающейся виры. Белов с облегчением расковал пленников и выгнал с корабля. От обузы удалось избавиться, оставалась только опасность нового нападения на посёлок, с ней он надеялся управиться. С двумя неженатыми пленниками Белов разобрался ещё быстрее. Он их привёз в Выселки, предупредив, если не выберут невесту, зиму просидят в кандалах. Парни тут же выбрали себе суженых, а родители девушек благоразумно не стали возражать, учитывая, что старейшина Бражинска не потребовал приданого.

Результатом всех добровольно-принудительных свадеб стало увеличение семейных, то есть надёжных жителей посёлка до тридцати четырёх семей, включая Беловых. Семьи – не только человеческий ресурс для работы в мастерских и кузницах, семьи, как понимал бывший сыщик, в первую очередь, лучшие помощники в защите посёлка от вражеского нападения. Ибо, кроме грабежа имущества, женщины всегда становятся жертвами насилия, при любом нападении на селение. И кому, как не мужьям, это понятно. Поэтому именно на мужей, в случае нападения на Бражинск, мог рассчитывать старейшина, как на защитников посёлка. Потому и занимался он изготовлением новой партии револьверов, обучая молодых мужей основам стрельбы из огнестрельного оружия.

С помещениями для школы и клуба да с мастерскими посёлок давно разросся до статуса города. Возвращаясь в Бражинск с молодожёнами из Выселков, Белов встретил целую делегацию угров-охотников с левого берега Камы, решившихся на посещение посёлка, вернее растущего города. Слава богу, к осени четвёртого года только жилых домов в Бражинске выстроили сорок два, образовав этакий типовой посёлок из трёх параллельных улиц, с тремя переулками. Огороды при усадьбе Белов нарезал небольшие, в пределах пары соток. Основные посадки картофеля, репы, капусты и прочего горожане освоили на берегу реки Бражки, в километре от жилого массива. А сам городок с двух сторон был окружён посевами озимой пшеницы и опустевшими к осени полями подсолнуха. С севера протекала река Бражка, с востока, сквозь сосновую рощу, начали тянуть просеку к Выселкам. Первая просека до места впадения Сивы в Каму уже закончена, осталось подровнять рельеф дороги – и путь до великой реки займёт пару-тройку часов. Белов с удовольствием пообщался с Топором, другими знакомыми уграми, обменял им немного железных изделий. Потом договорился с вождём, что его угры будут снабжать посёлок зимой мясом, выдав авансом ещё железных ножей и топоров, обговорил время и место передачи мяса.

После отъезда гостей Белов отправился на разведку в Липовку, где два дня торговал, потом пьянствовал со старостой и другими нужными людьми. В результате подробного инструктажа несколько девиц и подростков из рода соек отправились в Россох, вынюхивать время возможного нападения. А старейшине Бражинска удалось стать побратимом старосты Липовки, о чём тот объявил прилюдно. Ещё староста обещал, что сойки из Россоха не будут участвовать в нападении на Бражинск. Он же намекнул, что остальные малочисленные роды в Россохе придерживаются подобного мнения. Старый сыщик считал, что добился немалого, такое обещание дорогого стоит, врагов будет почти вдвое меньше.

… – Лучников надо больше, застрелить изгоя издалека, чтобы даже крик его не услышать. Потому как речью своей он обязательно всех околдует. Всех, с кем начинает разговор, тот Белов заколдовывает. Либо в свои слуги обращает, либо сил лишает и убивает, как шамана угорского. Истинную правду говорю, Сварогом клянусь, Родом-Макошью. – Слад очередной раз убеждал атаманов соль-камской ватаги напасть на поганое гнездо изгоя на берегу Бражки и выжечь всё дотла. Особенно беглец стал усердствовать в обработке ватажников, когда дошли слухи о продаже его отца в рабство южным торговцам.

– Ну, ладно, ты хочешь за отца мстить, – вытряхнул из бороды крошки сухаря атаман, скучающим взглядом окидывая фигуру Слада. – А нам какая корысть с того будет? Тебе надо, ты и жги этого изгоя. Мы люди деловые, во всяком деле корысть имеем. А тут?