Алекс Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная

– Чистая победа! Победил… – тут он поворачивается ко мне, ожидая, что я назовусь.

– Не надо, – говорю я ему, и уже громче, чтоб все слышали: – Все и так видели, кто победил, – и прямо в лицо зазывале кричу: – Оба раза!

Гул в толпе немного стихает, и в этот момент кто-то громко и отчетливо выкрикивает:

– А ведь верно! Люди добрые, два раза́ барин-то победил!

– Верно! Два раза́! – кричат уже несколько голосов.

– Верно!

– Верно!

– Два раза́!

Я смотрю зазывале прямо в глаза. Не знаю, что он там видит, но спорить даже не пробует. Достаёт из кармана деньги. Пока он отсчитывает причитающийся выигрыш, видно, как трясутся его руки. Протягивает мне монеты, там четыре рубля тридцать копеек. Здесь, что, ставка возвращается? Прикольно.

Поворачиваюсь к Миколе, а он уже здесь. Подаёт мне сюртук. Но не просто подаёт, а держит за ворот обеими руками так, чтобы я просто руки просунул. Я так и делаю. А картуз? А картуз мой в руках у старика, он смотрит на меня, и, поймав мой взгляд, поворачивается к публике. Правой рукой он поднимает над головой какую-то серебряную монету, молча показывает её людям и кладёт в мой картуз. Мужик похожий на Акимыча тоже показывает толпе монету, и так же молча кладёт её в картуз.

Народ одобрительно загудел. Старик отдал картуз Миколе, тот приняв мой головной убор, двинулся было к зрителям, но его уже обступили со всех сторон. Люди, положив что-то в картуз выбирались из кучи и кланялись мне. Кто просто склонял голову, а кто и в пояс. Ни хрена себе! Я повернулся к старику:

– Это чёй-то они?! – спросил я в полном обалдении.

– Вы, Ваша милость, большое дело сделали. Трошку одолели, – старик прям-таки наслаждался ситуацией. – Семь лет с ним окаянным сладу не было. Токма што Гришка-стрелец один и мог. Дык его ж поди дозовись. Служба она ж то в дозоре, то в походе, а то ишшо как. Этот стервец и озоровал по-всякому. А тут ему такой укорот, да ишшо какой! Вот народ и радуется.

– Ну, не все, наверное, радуются, – поискал глазами пузана, но он уже затерялся в толпе. – Кому-то этот Трошка очень по душе был.

– Вы, Ваша милость, про Андрюшку штоль? – добродушно усмехнулся старик.

– Ну, этот, что ногами всё предлагал, – я никак не мог подобрать правильные слова для идентификации пузана. – Такой с пузом. – И я показал руками пузо.

– Андрюшка! – старик улыбался. – Ему, мил человек, Андрюшке-то всё едино хто кого побьёт. Лишь бы дрались. Вот он и подзуживал. А хто кого… – старик махнул рукой не окончив фразы.

– А как Вас зовут? – вдруг спохватился я.

Старик перестал улыбаться, и глядя куда-то в сторону спросил:

– Да на што оно Вам?

А действительно зачем? Просто понравился мне этот дед.

– У меня не так много знакомых в этом городе, – я, наконец, нашёл нужные слова. – А Вы показались мне человеком достойным.

– Так уж и достойным? – усмехнулся старик.

– Ну да. Вы и за своих переживали и за меня, незнакомого человека, – попытался я аргументировать свою позицию. – И за Ваньку тамбовского.

– Эх, мил человек. Это разве што? – скромный он всё-таки, дед этот. – Супротив Трошки и чужие свои.

– Ну а всё-таки, как Вас по имени-отчеству? – я решил довести начатое до конца.

Старик усмехнулся, глядя в сторону, вздохнул, а потом негромко сказал, даже не мне как будто, а словно бы куда-то в пространство:

– По имени-отчеству Архип Никодимов сын. Да токма не зовёт меня так нихто. Всё больше дед Архип, ну ишшо Архип-пушкарь.

– Пушкарь? – уточнил я, хотя совершенно отчётливо расслышал это слово и с первого раза.

– Пушка-арь… – протянул Архип Никодимыч с лёгкой, как мне показалось грустью.

– Из пушек стреляли? – я, как мог, изобразил живой интерес к артиллерийской теме.

– Не без того, – усмехнулся дед Архип.

Пару-тройку секунд я осмысливал ответ своего нового знакомого.

– То есть не только стреляли что ли? – мне показалось, что я ухватил суть сказанного.

– Верно, – и дед Архип опять погруснел.

– А что ещё можно с пушками делать? – спросил я в недоумении.

– А вот ишшо, Ваша милость, делать их можно, – дед Архип снова невесело усмехнулся. – Отливал я их, стало быть. Какие с бронзы, какие с чугуна.

Я чуть сам себе по башке не треснул. Ну, конечно! Пушки делал. А кто пушки делает? То-то же Александр Анатольевич!

Блин! Не Анатольевич! И не Александр, а Александэр! Странно. Трошка ведь по мне ни разу вообще не попал, а уж тем более по голове, некогда ему было. Ну, вот откуда такие провалы в памяти?