Константин Кураленя - Перевёрнутый мир

– Господин капитан, прошу вас, разлейте господам военным водку, а дамам – вино, – попросила Стрельникова супруга инженера.

– С удовольствием, Софья Андреевна! – Стрельников галантно подхватил протянутые ему бутылки, ловкими движениями старого пьяницы открыл их и наполнил бокалы дам вином, а стопки мужчин водкой.

– Господа! – обратился ко всем Онуфриев. – Я бы хотел выпить за наше знакомство и за то, чтобы в Новом 1918 году все беды и несчастья миновали нас всех.

– Наверное, так и будет, – задумчиво произнёс штабс-капитан. – Во всяком случае, чертовски хочется в это верить.

Мы поставили опустошённую посуду на столик и принялись угощаться.

Вагонные колёса выстукивали своё извечное тук-тук.

Часов в десять все потихоньку стали определяться на ночлег. Мы со штабс-капитаном расположились на нижней полке, Онуфриев с супругой – напротив нас. Изольда и Луиза взобрались на верхнюю полку, а наши солдаты обосновались на противоположной.

Штабс-капитан и солдаты вышли в тамбур покурить на сон грядущий, я укутался поплотнее в шинель и прикрыл глаза, но уснуть не удавалось.

Перед глазами встало лицо моей подруги по 1860 году. Что сталось с моей Луизой и её сестрой? Во всяком случае, надежды на то, что мы когда-нибудь встретимся, нет никакой. Это ведь не в другой город переехать. Я хотел попасть обратно, в прошлое, и проиграл. Сердце защемило от нахлынувшей грусти.

Возвращаясь к Шаману, я тешил себя надеждой, что попаду обратно, к своим старым друзьям, но оказался во времени Великой смуты. Наверное, в этом есть какой-то смысл, суть его доступна только тому, кто знает правила игры. Я их пока не знал.

Луиза Ивановна этого времени чем-то неуловимо напоминает Луизу из прошлого. А ведь действительно! Тот же голос, та же плавная походка, те же черты лица, только у теперешней Луизы лицо более утончённое, более аристократичное. Та же изысканность движений, только у нынешней они немного мягче и женственней, она ведь немного старше моей Луизы.

Глаза у моей новой знакомой зелёные, а губы по- детски припухлые, ресницы длинные и завёрнуты почти до самых бровей.

От раздумий меня отвлёк скрежет открывающейся двери. «Что-то рано курильщики возвращаются», – подумал я.

– Господа, прошу всех сохранять спокойствие, – раздался от дверей громкий голос.

Я осторожно выглянул из-под шинели. К нам в купе, прикрыв за собой двери, втиснулись трое. Нагло ухмыляясь, они целились в нас из револьверов. А я этого почему- то не очень люблю.

– О, какая встреча! – обрадованно воскликнул холёный господин с выправкой кадрового военного. – Ваше сиятельство, собственной персоной…

С верхней полки из-под одеяла испуганно выглянули девушки.

– О, Изольда Ивановна, Луиза Ивановна! Моё вам почтение, – не переставая ехидно изображать радость неожиданной встречи, издевался холёный господин. – Сколько же времени судьба лишала нас такой приятной встречи? Подождите, сейчас вспомню… Не далее чем вчера я имел счастье быть вашем гостем. Изольда Ивановна, как же вы так? Как вы могли растоптать мои искренние чувства? А я, несчастный, тешил себя иллюзиями, что смогу стать вашим Тристаном.

– Что вы себе позволяете, господин ротмистр? Извольте объясниться, – дрожащим от негодования голосом вымолвил «инженер».

– Увольте, граф. Это я жду объяснений от вас.

– Каких объяснений?

– Очень простых. Почему в канун свадьбы от меня сбегает невеста? Почему я её, прошу заметить, господа, совершенно случайно встречаю в вагоне поезда Петроград – Москва?

– Господин ротмистр, я вовсе не желаю быть вашей женой! – раздался негодующий возглас Изольды.

– А, впрочем, это уже и не важно, – с гнусной ухмылкой отмахнулся ротмистр.

– Тогда зачем вы здесь и что вы хотите? – удивлённо произнёс граф.

– Ничего особенного, Иван Вольдемарович. Обычное банальное ограбление. Большевики называют это экспроприация. На руку вашей дочери я больше не претендую. Мне не нужны неверные невесты. Но моё гордое отринутое сердце не смогло смириться с нанесённым оскорблением, и я решил компенсировать невосполнимую утрату материально.

– Что вы себе позволяете! Немедленно прекратите паясничать и покиньте купе! – голос «инженера» сбился на фальцет.

– А если не покину, то что? В полицию нажалуетесь? Или товарищей большевиков пригласите? – не меняя издевательского тона, спросил налётчик. – А вы, Иван Вольдемарович, хитрован. И как это вы умудрились от нас ускользнуть? Ума не приложу. Ну да ладно. Главное, что мы вновь вместе. Сейчас-то все накопления наверняка у вас с собой?