Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Книга 12

Ее чувственные алые губы были слегка приоткрыты. Цвета мокрого коралла, без примеси какой-либо алхимической приправы. Зеленые глаза в обрамлении темных, длинных ресниц смотрели мягко и даже как-то отстраненно.

Длинные узкие уши выглядывали из-под копны волос.

Сначала Аркемейя подумала, что это представительница народа эльфов, но энергетическая структура говорила об обратном.

– Кто ты такая? – в третий раз повторила Аркемейя.

Девушка промолчала. Ветер, принесший с собой вьюгу, качнул серебряное ожерелье, обрамлявшее глубокий, доходящий до живота, вырез на ее платье. Золотой ошейник-воротник блеснул горячим светом.

Так, молча, неизвестная мечница развернулась, подошла к двоим лежавшим на земле и резко вонзила рядом с ними меч. Ревущий поток белого огня, яростным вихрем закручиваясь к небу, стеной закрыл от остального мира два силуэта.

Сама же белокурая мечница, стоило только подуть ветру и принести очередную вьюгу, исчезла так же быстро, как и появилась.

По пустынной улице лишь изредка проезжала машина. Взвизгнув тормозами, она пыталась проскочить в узком повороте. Пока обходилось без жертв как среди стальных коней, так и среди тех, кто из плоти и крови.

Борей (слишком уж ему понравилось, как когда-то давно его “назвали” при выписке из детского дома) курил и смотрел на то, как люди, семенящие по пешеходному переходу, сетовали на то, что зима в городе опять началась внезапно.

Правда, эта внезапность почему-то касалась лишь муниципальных служб. Остальные как-то и не сомневались в том, что под конец декабря в самом северном мегаполисе мира будет снежно.

Хотя, если честно, так получалось не каждый год…

Выдыхая дом, Борей смотрел на то, как серые струйки закручивались спиралью и терялись среди снега и облаков.

Он любил этот город. Любил гранит мостовых и набережных, шпили и купола дворцов. Любил темную реку, рассекавшую мегаполис. Любил мосты, светящиеся ночью не хуже новогодней елки, улицы и проспекты. Архитектуру и атмосферу. Парки и сады.

– Это мой рай? – протянул Борей, опуская сигарету. – Или ад?

Метель ласкала крыши зданий. Ворошила снег на крышах машин, припаркованных у поребрика, и дарила детям радость поиграть в снежки. А на беду прохожим заметала катки, которые сами собой раскатывались на тротуарах.

Правда, в этот ранний час не было ни особо густой толпы прохожих, ни тем более детей. Так что метель, пользуясь случаем, мела в свое удовольствие, и никто не ругал ее за очередной ушиб или того хуже.

– Ты долго бегал от меня.

Хаджар поднял взгляд. Перед ним стояла женщина с черными волосами, черными глазами, красивым лицом. Она была одета в белую шубу-пальто, которая спускалась до черных лакированных ботфорт.

– Мы уже встречались, – говорила она. – Тогда. В озере. Ты должен был умереть, дважды рожденный. Но сбежал от меня… Мне не нравится, когда от меня сбегают.

Хаджар затянулся. Глубоко. Настолько, что защипало в легких. Он выдохнул облачко. Несколько мгновений оно напоминало кольцо, а затем рассеялось едва видимой глазу дымкой.

– Это сон? Или я уже умер?

Женщина подошла еще ближе.

Она чем-то напоминала духа, которого он встретил в оазисе – квинтэссенция черт самых прекрасных женщин, которых он только встречал.

Интересно, от кого у нее волосы цвета ночи, в которой затушили и звезды, и луну?

Сигарета обожгла пальцы. Но Борей все равно затянулся. Опаляя фильтр и кожу, он наслаждался тем, как огонь грызет ее на двадцатиградусном морозе.

Он любил зиму.

Когда-то давно, в больничной палате, это было одним из немногих его развлечений – смотреть, как мороз украшает окна различными узорами.

А затем, уже когда он бродил по миру в образе калеки, зимой ему даже удавалось пообщаться с людьми. Когда шел снег, все спешили плотнее закутаться в одежду, и в таком виде он, укрытый накидками уродец, мог сойти за “своего”.

– Сегодня я заберу то, что по праву всегда принадлежало мне, – женщина сделала шаг.

В ее руках появился меч.

– Значит, пока не умер, – вздохнул Борей и, поднимаясь, метким броском отправил в урну окурок. Он поднял голову и с наслаждением втянул грудью морозный воздух.

Не такой чистый, как там. Загазованный. Пахнущий чем-то едким, пропитанный пластмассой и высококачественной, но простой сталью.

Порой он скучал по этому воздуху.

Женщина рванула вперед. Ее выпад был ничуть не хуже, чем у любого опытного мечника.