Катерина Шморгун - Синдром Гаргульи. Мастер-наставница

Потом у Триана появилась младшая сестрёнка Амилла, которую он обожал и оберегал. А когда ему было четырнадцать лет, Шаро, маг-наставник, однажды застукал его на сеновале с дочкой конюха. Шаро разъярился и гонял его молниями по всему двору. И всё бы Триану сошло с рук. Но на беду именно в этот проклятый вечер в замок вернулся отец. Он не оценил ни светопреставления, ни повода, по которому оно было устроено, и бушевал всю ночь, грозясь выпороть мальчишку на конюшне.

Орал, что Триан порочит фамилию и что, мол, одарил же Вартэль наследничком.

А на утро отправил сына в Имперскую академию – военную школу для магически одаренных подростков. И как ни убивалась графиня Богартэ, как ни умоляла мужа оставить сына дома, он остался непреклонен. Триан поступил в академию досрочно, на год раньше сверстников.

Он надолго запомнил фигурки матери и сестры на крыльце фамильного замка. Обе рыдали, и Триану было сложно понять, от чего всё расплывается перед глазами, то ли из-за утреннего тумана, то ли от собственных слёз.

Отец сказал той ночью, что если он пытается вести себя как мужчина, так пусть идет и учится быть настоящим мужчиной и магом рода Богартэ.

Вернее, он как-то точнее и ярче сказал. Но Триан предпочёл забыть те обидные слова. Потому что со временем и сам начал понимать, чем маг и сын графа отличается от своих беззаботных сверстников, лишенных магии. Ему доступно объяснили это в академии.

С Дамиром Триан впервые столкнулся на первом курсе, когда пришел заселяться в общежитие. Молодому Богартэ осталась только одна комната с уже проживающим там соседом – третьекурсником Дамиром. Все остальные комнаты были давно распределены, так как Триана приняли вне конкурса и потока, по протекции отца.

И он, рослый четырнадцатилетний парень, не по годам развитый, был вынужден ворваться в жизнь почти уже состоявшегося мага Дамира.

Учителя жизни Триана – отставные стражи с границы – служили в гарнизоне замка и с детства учили его, что лучшая защита – это нападение. А мир на тот момент казался парню несправедливым и угрожающим. Все его одногруппники были на год старше. И подросток через день приходил битым, стискивал зубы, поворачивался к стене и делал вид, что спит. Дамир ничего тогда не говорил, просто молча сидел с лампой за учебниками. Он по большей части вообще его игнорировал первое время.

Только однажды наложил заклятие малого исцеления, недовольно бормоча что-то про идиотов первокурсников, которые вместо развития дара упражняются в тупости и пачкают кровью полы.

Потом жизнь Триана наладилась, он завоевал авторитет среди сверстников и даже нашел развеселых друзей. А вот Дамир, который, сколько его помнил Триан, был занудным трудягой, сразу ему не понравился. Он только учился и целенаправленно шел к своей цели, был безукоризненно честен и, похоже, ему действительно нравилось заниматься наукой.

В отличие от Триана, которому вначале больше по душе было махать мечом и веселиться в столице. Они были словно две противоположности: умный, скрытный и жесткий Дамир, просчитывающий свои действия и слова на сотню шагов вперед, и молодой обаятельный Богартэ. Триан смотрел на мир широко распахнутыми глазами и предпочитал сначала бить и только потом разбираться. В свободное от учебы время он кутил с новыми друзьями напропалую, лазал в окна девчачьего общежития. А на учебе часто был замечен спящим. И не выперли его из академии сразу только по одной причине, вернее, по двум. Во-первых, у него был сильный наследственный дар некроманта. А во-вторых ─ знатный отец, граф Феррик Богартэ Таморский, входил в состав Магистэриума, – верховного органа управления магов.

Продолжалось такое поведение Триана ровно до первой практики, на том самом первом курсе. На болотах Развелли, куда будущих боевых магов-некромантов, опору империи, забросили на две недели шлифовать и оттачивать магическое мастерство и управление эмоциями. Дамир был старшим в их пятерке. На нем лежала задача сохранить вверенных курсантов и довести их из точки А в точку Б. Он также сдавал зачёт за третий курс и заявил обалдевшим первокурсникам, что не позволит им сдохнуть, как бы они этого ни хотели. В тот раз Триан на всю жизнь запомнил, что жизнью своей он обязан именно графу Имертинскому,

потому что если бы не Дамир со своими благословляющими подзатыльниками и тычками, то никакие мечи бы им не помогли.

Единственное, что тогда умел Триан и остальные курсанты, – это простейшее заклинание упокоения, которое они тренировали на обычных лабораторных скелетах, то поднимая, то обратно укладывая их магией на земляной пол подвала. Ещё из вооружения у первокурсников были тяжелые, зачарованные на нежить мечи, которые они получили перед самой высадкой. И когда четверка юнцов браво зашагала по болоту, следуя за маячившей невдалеке спиной Дамира, курсантам показалось, что они попали в ад.