Георгий Лопатин - Рюрик. Схватка за историю

– Вадим!!! – целенаправленно двигался к главарю мятежников Рюрик, с легкостью круша всех, кто по глупости или случайно вставал у него на пути, ну и телохранители подсобляли.

Храбрый осознав, что все пропало, со звериным рыком рванул на Рюрика.

Произошел быстрый размен ударами.

Разошлись в стороны и снова кинулись друг на друга, только на этот раз Вадим Храбрый рухнул на колени из-за полученный в правую ногу колотой раны.

– Ы-ы-ы!

Еще один взмах меча и предводитель мятежников остался без руки, что держала меч.

Еще один взмах и Храбрый остался без головы.

С гибелью Вадима Храброго битва как-то резко пошла на спад. И дело не только в смерти предводителя, хотя и она сыграла свою роль (информация об этом событии как-то удивительно быстро расползлась по полю боя), но и в том, что сопротивление сражающихся было подавлено и начали их пленить.

Сформированные медицинские бригады из жен и старших детей варягов, принялись оперативно помогать раненым, снимая бронь, промывая раны специальными настойками и бинтуя, стремясь остановить кровь.

Потери варягов оказались не сильно большими, с учетом погибших в самом начале от сулиц, их количество не достигло и сотни. Еще примерно сотня оказалась в числе раненых с порезами, колотыми ранами и переломами. Раны хоть и тяжелые, но пострадали в основном руки и ноги. Кольчуги все же спасли самую уязвимую часть тела – торс, хотя переломов ребер и ключиц тоже хватало. В общем выжить должны были многие и даже калеками остаться предстояло далеко не всем.

У славян с потерями оказалось все гораздо печальнее. Часть души, что досталась от Рериха обливалась кровью от вида большого количества мертвых тел, напрасно погибших людей, но увы, ничего не поделать.

«Хуже того, подобное повторится еще не раз, – подумал он хмуро. – Не здесь на севере, так на юге, столкновение с тем, кто занял тело Аскольда или Дира неизбежно».

Всего насчитали больше двухсот пятидесяти погибших и под четыре сотни раненых.

– Займитесь и их ранами тоже, – поспешил приказать князь.

– Зачем? – выразил общее удивление Олег Вещий, что так же участвовал в битве, хотя князь всячески ему втолковывал, что его война отныне тайная, но увы глава ОГПУ с негодованием отказался сидеть в стороне и полез в драку.

Оно и понятно, со сколько-нибудь тяжело ранеными чужаками никогда не возились, просто добивали ибо их лечение часто экономически не выгодно ибо калеку дорого не продать, если вообще кто-то позарится.

– Мне потребуется много рабов… – скривился он. – А работу я найду всяким, даже безногим и слепым.

Это было всем понятным аргументом. Деньгами не разбрасываются. Зачем ставить на несложную работу здорового раба, когда можно обойтись дешевым калекой? По крайней мере всем именно так объяснил князь, тем более что это отчасти было правдой.

С поля боя сбежало чуть больше тысячи человек и осознав, что все потеряно, они разделившись на мелкие группы от десяти до пятидесяти человек в зависимости от своей племенной и родовой принадлежности, стали разбегаться во все стороны, как тараканы из-под тапка.

Отпускать просто так Рюрик никого не собирался, ему действительно требовалось много рабочих при этом желательно халявных рабочих рук, так что он сформировал пять отрядов по пятьдесят человек и отправил их на поиски и поимку беглецов.

Далеко уйти беглецы при всем желании не могли. Все-таки усталость от многодневного марша из Изборска к Новгороду в котором они после победы собирались, как следует отдохнуть во всех смыслах этого слова, сказывалась на них, да моральное давление от поражения вытягивало из них силы, дескать боги оставили их… погружая в апатию. Понятно, что моральный аспект давил не всех, и степень давления была разной, но все же, все же…

Тем не менее больше половины беглецов все же смогли уйти. Сказалось не только малое количество поисковых отрядов, но и начавшийся через несколько дней снегопад, скрывший следы. Но триста с лишним человек все же отловили, добавив их к полутора сотням, взятых в плен на поле боя, что оказались полностью здоровы и коих можно было сразу запрягать на отработку.

Рюрик на пару с Олегом вели интенсивные допросы пленных, выявляя всех, кто участвовал в мятеже. Понятное дело, что восстание не могло остаться без ответа и князь собирался нанести ответный удар по родам-отступникам. И медлить с этим он не собирался. До начала ледохода и распутицы, он собирался хорошенько прижать взбрыкнувших ильменских словен, а после того, как реки окончательно очистится ото льда и начнется навигация – пройтись по родам северных кривичей на доступном им языке, объясняя, как они неправы…