Александр Плетнёв - Проект «Орлан» - Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания

– «Корыто» то же самое, – подтвердил старший группы сигнальщиков.

Скопин торчал на правом сигнальном, с максималистским пристрастием и подозрительностью вперившись в чужака, усиливаясь оптикой. С высокорасположенного мостика крейсера лёгшее на параллельный курс судно полностью и легко просматривалось. Палуба напрочь пустая, ни души. Перезвонил на ГКП Терентьеву:

– Надводных лацпортов не заметил и фальшборт невысокий, вроде просматривается. Это так на всякий случай, говорю. А вот какая им необходимость везти груз на палубе? Помимо контейнеров на шкафуте у кран-балки, непонятный ящик на баке. Слишком всё подозрительно.

Командир что-то буркнул. Отключился. Началось маневрирование сближения, требующее большой осторожности и внимания.

На палубе «аргентинца» появились люди, закопошившиеся у контейнеров, на мостик высунулся капитан, приветливо помахав рукой, белозубо блеснув из-под чёрных усов, не особо красуясь, тут же убравшись.

Скопин принуждённо ответил на приветствие (слишком уж сладенько всё), глянул вдоль борта «Петра» – мордатый крепыш, возившийся с закреплённым на стойке-вертлюге ДШК, предусмотрительно накрыл пулемёт бушлатом. Сам укрылся за выгородкой надстройки. Корма вся, конечно, не просматривалась, да и морпехи там праздно не шатались.

В плане было, что транспортное судно, уравняв скорость с крейсером на параллельном курсе, станет перекидывать груз на длинной стреле крана, но события развивались неожиданно и стремительно.

«Аргентинец» стрельнул из линемётов, выбросив словно паучьи лапы более десятка тросов с кошками на конце, хватко цепляясь, лебёдками подтягивая судно борт к борту. Одновременно открывая автоматический огонь по любому шевелению на крейсере.

Тут же падают боковинки контейнеров, выпуская первую партию абордажников. Между кораблями ещё метра три – штурмовики перепрыгивают с ходу, строча из коротышей пистолет-пулемётов. А на баке распались стенки ящика, оголяя установку с вращающимся стволом шестиствольного «Минигана».

Двух морпехов, открыто торчавших на полётной палубе, сразу положило. Один, с ранением в голову, там и остался. Второй полз в укрытие, оставляя за собой кровавый след от пробитых конечностей (атакующие стреляли из малокалиберного 5,56 мм – бронники выдержали).

Ударила очередь по блистеру поста управления взлёта и посадки, осыпая осколки стекла, смахивая белеющее пятно чьего-то лица.

Атака была настолько непредсказуемо-быстротечной, что укрывавшиеся на корме за импровизированной защитой морпехи схватились за оружие, когда противник уже перемахнул на борт крейсера.

Запоздал и крепыш с ДШК, второпях пустив длинную очередь, ушедшую поверх голов нападавших, зацепив лишь пару человек, как его самого впечатало в переборку крупнокалиберными пулями «минигана».

Более высокий борт крейсера ограничил место прорыва абордажников кормой, но несколько бойцов, с болтающимися за спиной штурмовыми винтовками, карабкались ближе к миделю, шустро перехватывая верёвку одними руками.

А вслед за первой волной из трюма «аргентинца» уже валит организованная толпа, обвешанная оружием потяжелее и с пластиковыми ВВ на липучках, пробивать задраенные люки и рубочные двери.

Мир вдруг наполнился грохотом и визгом долбящих по металлу пуль, срывающихся в рикошет и таким, казалось, несерьёзным стрёкотом пистолет-пулемётов атакующих.

Их спасла параноидальная настороженность Скопина, заоравшего: «Ложись!»

Упали, пропустив пули выше, завыл один из сигнальщиков, словивший в плечо. Его, не прекращающего мычать от боли, тащили под защиту переборок, переваливая через комингс, переползая сами. Скопин, успев крикнуть, тут же получил тупым от рикошета в голову, потеряв на мгновение сознание, с залитой кровью левой стороной лица забрался на карачках в рубку, не замечая режущих кожу осколков стекла. Голова, словно чугунная болванка – гудела вся левая сторона в унисон с ревуном тревоги. Глаз, видимо, заплыл синячищем, и смотрел старпом на окружение с мутным одноглазым ограничением. Рубке досталось – разбитые стёкла, прошитые пулями панели и подволок, есть раненые. Начинал проходить шок, подкатывала тошнота, и мутнеющий разум выцарапывал из забитой болью памяти главное, хрипло переводя мысли в звуковой ряд:

– «Кортик» на ручное! У них «крупняк» на баке… стеганёт по антеннам, всё – отвоевались!

Теряет сознание и уже не видит, как два морских пехотинца, неуместные в ходовой рубке и потому кажущиеся неуклюжими в своих раздутых бронниках, выставили в проёмы выбитых окон гранатомёты, с предупреждающим «не стоять за спиной», дуплетом заставляют заткнуться «миниган». Затем взялись за «калаши». Не снайпера, но корабли борт к борту, на коротких полрожка гарантированно решетили тонкостенные надстройки и фальшборты транспорта, пресекая безнаказанный тир.