Константин Калбазов - Несгибаемый. Не буди лихо…

Словом, нужно сесть и спокойно разложить по полочкам все свои активы. Понятно, что он собирался показать кое-кому кузькину мать. Но охота – дело непредсказуемое. Может случиться так, что охотник превратится в дичь. И потом, не исключено, что господа, до которых Петр решил дотянуться, имеют государственное прикрытие. Ведь все они далеко не рядовые граждане своих стран…

С делами в столице управился довольно быстро. Хорошо все же быть постоянным и уважаемым клиентом одного из нотариусов. Для таких у них всегда есть время и нет ни привычки, ни желания мариновать их в очередях.

Ну да. Очереди в России появились вовсе не в советские времена. И вообще они существуют повсеместно. Иное дело, что в России начала двадцать первого века все извратили до полного издевательства над людьми. Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что за последние годы при том же чиновничьем аппарате ситуация все же разительно изменилась в лучшую сторону.

Покончив с делами в столице, не удержался и поспешил домой. Отчего-то очень захотелось прижать к себе дочь. Так оно часто случается: потеряв или едва не потеряв близкого человека, ты вдруг начинаешь особенно ценить общение с ним и просто его присутствие.

Именно поэтому Петр наплевал на все заботы, решив полностью посвятить остаток дня семье. В конце концов, у него хватает вполне компетентных помощников, управятся и без его всевидящего ока. Хм. Да, по сути, и управлялись все время. Так что же изменилось?

Часа в три пополудни Петр поспешил покинуть дом, прихватив с собой Иришу и няню. Находиться в четырех стенах было просто невыносимо. Кессених и его супруга бросились к нему с искренними заверениями в дружбе. Ну и чтобы узнать, все ли в порядке с Александрой. Вслед за ними – звонки от тестя, его помощника и товарища Дмитрия Ильича, остальных друзей, знакомых и компаньонов.

Нет, по большей части все волновались от чистого сердца. Петр в этом не сомневался. Но как же его раздражало вот это всеобщее внимание! А хотелось побыть одному. Понять, что он сделал не так, коль скоро подобное стало возможным. Разобраться, а верное ли он принял решение. Какими могут быть последствия. И, в конце концов, просто побыть с дочерью.

Время, проведенное с годовалой дочкой, пролетело уж больно стремительно. А ведь без малого часа четыре гуляли. Она даже поспать успела в коляске, которую в кои-то веки катил Петр. Ну не случалось у него таких вот телячьих нежностей. Сам не знал отчего, но на долгое общение с дочерью его не хватало.

Ближе к вечеру они поехали в больницу. Ну не могут же Александру постоянно держать во сне! Видеть дочь ей в любом случае будет приятно, а положительные эмоции всегда на пользу.

Н-да. Вот уж о чем не подумал, так это о посетителях, которые станут одолевать больную. Что с того, что небезызвестная Алина Аркадьевна никого не допускала к пациентке? Это вовсе не значит, что подобной защитой наделен и Петр. Ничуть не бывало. Хорошо хоть успел отправить в палату няню с Иришкой.

– Ты о чем вообще думал, оболтус стоеросовый?! – шипя, как котел перегретым паром, накинулся на него тесть.

– Виталий Юрьевич…

– Что «Виталий Юрьевич»!? Я тебе дочь доверил. А ты что творишь?!

– Может, хватит уже? – прекратив сдерживаться, огрызнулся Петр. – Не я вырастил ее такой упрямой и целеустремленной. В этом ваша и только ваша заслуга. Одна ее работа в слесарной мастерской чего стоит. И потом, не мог я не пустить. И вы это отлично знаете, – бросил он в лицо раздувающему ноздри Игнатьеву.

– Ты знал? – наконец спросил он.

– О ребенке? Нет. Но сейчас думаю, что даже если бы и знал, не остановил бы ее. И вы не остановили бы. Не посмели бы.

– Н-да. Может, ты и прав, – сдулся Игнатьев. – Что-нибудь выяснили?

– Выяснили.

– Клуб?

– А вы до сих пор не можете поверить, что эти двигатели не взрываются? Клуб конечно же. Все неймется этим упырям. Подобрали ключик к одному моему механику, тот и заложил мину.

– И что ты собираешься делать? – зная характер зятя, поинтересовался Игнатьев.

– Навестить Александру. Вас, кстати, к ней пустили?

– Нет. Второй раз приезжаю. Но эта докторша встала на пути непреступной скалой.

– Ничего удивительного. Вы вон до сих пор злой, как сто чертей.

– А каким я должен быть?

– Спокойным. Наши упреки ей сейчас меньше всего нужны. Да и не виновата она по большому счету. Те, кто виновен, свое еще получат.

– Значит, все-таки…

– Ничего это не значит, – отмахнулся Петр. – Пойду попытаюсь, может, у меня получится прорваться к Александре.