Дмитрий Свиридов - Скучный попаданец, или 500 лет назад

–Ну, а теперь давайте я вам покажу, как мы там живем. Вот этот прибор (Седов достал телефон) может много чего. Основное его назначение – для связи, ну, разговора, с другими такими же, сейчас это, понятно, не работает. Он показывает время и дату. Он считает цифры очень быстро. На нем можно смотреть карты, как в атласе, а еще на него можно фотографировать, записывать звук и живые картинки. И, конечно, потом их смотреть или слушать, если это музыка. Важный момент – прибор этот, когда все это делает, тратит энергию… эээ… силу. Как объяснить-то. О! Как печка, горит, пока дрова есть! Так вот, тут есть индикатор, в сотых долях, сейчас заполнен на 64 доли, или процента. Когда будет пусто – он отключится, поэтому покажу всем, но прошу надолго не задерживать каждую картинку.

И началось… Николай Федорович примерно представлял, что его ожидает. Но что было делать, если первое же фото Москвы, с домами, дорогой, машинами и людьми ввело всех в восторженное состояние и вызвало шквал вопросов, а дальше все оно только усиливалось?… Яркость и четкость картинок, быстрая смена, возможность увеличить кадр – это было покруче блюда, по которому каталось волшебное яблочко и что-то там показывало. Тысячи, тысячи вопросов задали Седову. Охрипли все, мало не подрались, но в целом он показал и рассказал все, что хотел. Высотные дома и университет, понятие квартир, дороги (тот самый асфальт) и машины, внешний вид людей (Ой, а чего это девки как ходят?.. Простоволосые.. все?! А ноги?!!), торговые центры и магазины, поезда и самолеты (вот тут Ефим и Егор не хотели отдавать телефон), речные трамвайчики на Москве-реке и океанские лайнеры в испанском порту, внутренность обычной квартиры (пришлось извлечь из-за спин Машку и показать ей холодильник, газовую плиту с духовкой, раковину с краном с постоянной холодной и горячей водой, микроволновку и посудомойку), простой поселок на их озере, да-да, вот этом самом, в котором не было домов меньше ста квадратов, причем все – камень, а если дерево-то оцилиндрованные бревна или фигурный брус. С ЖЕЛЕЗНЫМИ крышами и заборами. Количество стекла и хрусталя в домах, количество света на улицах и площадях, откуда берется сам свет (тут пришлось переносить на завтра), количество и разнообразие товаров в торговом центре и простом магазине, количество и разнообразие машин и техники, и масса, масса вопросов, вытекающих из любой фотографии. Вот фонари уличные. Они что, из железа? Из стали?!! а сколько их? Как на всех улицах?!! И все каждый вечер светят?… Всю ночь?!…

С номеров на машинах и домах (и названий улиц) перескочили на документы, Седов показал права и рассказал про паспорта. Идея об учете (и переписи) всего на госуровне была очень благосклонно встречена князем и Федором. Карточка прав с фото ходила по рукам ничуть не меньше, чем календарик с храмом. Портмоне с правами повлекло за собой показ денег, все восприняли с удивлением новость, что,хоть они все еще рубли и копейки – но бумажные. Тут уже в него вцепились и Федор, и князь, как такое возможно. Хотя идея, что государство (а в начале сам государь) гарантируют выплаты, а бумагу такую трудно подделать, была воспринята ими, в общем, с пониманием. Федор вцепился было с уровнем цен практически на все, но ему хватило того, что соль, стекло, одежда из синтетических тканей или вот такая бумага, а также основные вещи из простого железа, типа гвоздей – самые дешевые и продаются в любых объемах буквально за копейки. Потому что делаются массово.

А потом Седов стал показывать видео. И картинки, как говорили в старой рекламе, ожили… Пара-тройка панорам Москвы и бытовых сценок зашла хорошо, но вот парад на 9 мая, техника, самолеты, бессмертный полк и салют… Вот это было уже близко к избыточности, как показалось Николаю Федоровичу, это уже не воспримут или не поймут. Оказалось, он ошибался, и на первый план выдвинулись, потеснив всех, Семен с Никодимычем. Два воина насели по поводу боевых машин (Что, как твоя, только больше и прямо с пушкой едет? А как стреляет? Прямо на ходу?! А что за ракеты такие? На сколько тысяч верст?!!!), ну, а при пролете боевых самолетов и вертолетов снова подтянулись Егор с Ефимом. Пришлось пообещать и про оружие отдельный рассказ.

Ну, а снятие всех присутствующих на фото (с демонстрацией его тут же) и короткого ролика внутри горницы (света хватило, чтобы все узнали себя и избу и прониклись) все-таки переполнило возможный объем новых впечатлений в этот день. Недоверие, затем узнавание собственных лиц, вот так вот просто перенесенных в этот… прибор – эмоции зашкаливали. Часа четыре, наверное, длился рассказ с показом, опять было выпито большое количество взвара, все накричались, наспорились до хрипоты, и уже как-то вяло реагировал на показ календаря, записной книжки, часов и будильника Ефим, на показ навигатора (у Седова были закачаны карты Подмосковья) – Семен, и только Федор с удовольствием моментально делил и перемножал трехзначные (и четырехзначные!) цифры на калькуляторе. На пяти процентах заряда пришлось все-таки отобрать и выключить игрушку, что послужило сигналом для отхода ко сну. В этот раз Николай Федорович, разместившись в той же комнатке на той же шкуре (попросил не менять на перину), лежал и засыпал долго, с улыбкой вспоминая выражения лиц своих невольных попутчиков и товарищей, то ошарашенные, то недоверчивые, то совершенно детские. Во всем доме тем временем стоял негромкий бубнеж, ясно было, что сегодня народ заснет гораздо позже, чем обычно. Конечно, они не все поняли (или не так), даже не все запомнили из того, что он говорил, но в целом это не была игра в одни ворота – с людьми этого века, по крайней мере, с теми, с которыми он пока столкнулся, вполне можно было разговаривать и договариваться. Пока. Даст бог, и дальше все как-нибудь образуется… С этой мыслью Седов и уснул.