Софья Савина - Новая Эра

Однако ТЖО так манил Диму, что он решил прибегнуть к радикальным мерам. Неожиданно схватив прибор, он метнулся к выходу из кабинета, чем, несомненно, вывел из себя не только Юльку, но и тех ребят, что остались в аудитории на время перерыва, так что очень скоро путь к двери был прегражден мной и Вонуропом.

– Мой лучший друг! И ты туда же! – возмутился Дима, когда Вонуроп настойчиво потребовал вернуть ТЖО на место.

Юлька же изо всех сил шпыняла Диму и вопила что есть мочи, пытаясь отобрать ТЖО. У двери образовалась такая давка, что я чуть было не вылетела в коридор, продолжая обороняться от обезумевшего друга. Крики и ругань заполнили кабинет. Вонуроп со всей своей мягкостью пытался словами уговорить друга остановиться. Я состроила самую серьезную физиономию, на которую была способна, и загородила дверь, сестра же царапала руки Диме и вопила о том, что ТЖО – собственность колледжа. Завершением потасовки стало то, что прибор полетел в мою сторону и чуть было не рухнул мне на ноги, не успей я отпрыгнуть.

На секунду в кабинете воцарилась гробовая тишина. Из ТЖО полетели искры, охватывая пламенем дверь, а из приоткрытой дверцы повалил густой грязно-бурый дым. Паника охватила нас, и даже Дима позабыл о бизнес-планах. Ринувшись к окнам, мы хотели было выпрыгнуть наружу, спасаясь от огня и дыма, но высота остановила нас. Тем временем в помещениях колледжа затрещала пожарная сигнализация, а Татьяна Васильевна, вернувшаяся с перерыва, остановилась у дверей и сквозь оглушительный кашель пыталась докричаться до нас.

Дым, распространяющийся из ТЖО, захватывал кабинет. Некоторые ученики набрались смелости и выпрыгивали в окно. Я хотела решиться, но дым остановил меня. Достигнув легких, он вызвал неистовый кашель. Содрогаясь, задыхаясь и пытаясь поймать ртом свежий воздух, я рухнула на пол. У соседней парты лежала Юлька, извиваясь в агонии от удушья. Вопли, кашель и аварийная сигнализация – все смешалось в голове, и, чувствуя, как силы покидают тело, как что-то невидимое уносит меня во мрак, я потеряла сознание.

Невероятным трудом для меня оказалось открыть глаза. Легкие разрывались от кашля, а в груди все жгло, и отвратительный запах дыма, казалось, пропитал меня насквозь. Вверху вперемешку с ослепительно-голубым небом крутились верхушки деревьев, и, наконец собравшись с силами и поднявшись, я едва не вскрикнула от ужаса.

Ожидая, что я приду в себя в кабинете дендрологии или на худой конец в больничной палате, я, к собственному удивлению, обнаружила, что сижу посреди высохшей травы, а вокруг меня столетние секвойи и небо.

Кашляя и плюясь, просыпались Юлька, Дима, Вонуроп и Татьяна Васильевна. Их лица при виде столь странного места вопросительно вытягивались, а с губ срывались вопросы: где мы, что случилось и как теперь быть. Однако ситуация не располагала к длительным размышлениям, так что, поднявшись и отряхнув одежду, которая к тому времени оказалась усеяна остатками сухой травы, мы принялись решать как поступить дальше.

Вокруг не было ни единого намека на зиму, а температура воздуха определенно поднялась чуть выше двадцати, так что мне было даже жарковато в зимнем свитере и джинсах. Оборачиваясь, разглядывая исполинские секвойи, я никак не могла понять, что произошло, и наверняка так и крутилась бы на месте, если бы Татьяна Васильевна не внесла ясность в данный вопрос.

– Ребята, я думаю, нас так же, как и растения, ТЖО забросило в другую часть света, – начала преподаватель. – Правда, я и вообразить себе не могла, что такое возможно. В инструкции не было сказано ни слова, лишь предупреждение: не вдыхайте дым. Теперь понятно, почему его нельзя вдыхать. Но… Это прорыв! Это самое невероятное открытие века! Люди перемещаются по пространству!

– Посмотри, что ты наделал! – возмутилась Юлька, обращаясь к Диме. – Где мы теперь?

И на этот вопрос у Татьяны Васильевны имелся ответ.

– Думаю, мы находимся в одном из заповедников Австралии. Прошу вас, не переживайте раньше времени. Мы перейдем лес и окажемся у одного из поселений. Там нам быстро помогут.

С недовольными вздохами друзья двинулись вслед за учительницей, которая, перешагивая через корни секвой, не переставала разговаривать, выдавая факты об этих гигантских деревьях. Я же, насторожившись, двигалась самая последняя и все время оглядывалась. Все здесь казалось мне незнакомым и чуждым. Даже воздух, и тот имел совершенно непривычный аромат, а трава под ногами казалась не столь яркой, какой она могла бы быть.