Андрей Баранов - Война и Мир – 1802

– Слыхал что удумали? Говорят что из-за границы нельзя будет ввозить не только ноты, но и карты! Совсем чудят, – сообщил Вольдемар, откусывая здоровенный кусок от жареной колбаски и запивая его целым полуштофом пива. – Брр, кислятина, небось неделю прело.

– А зачем тебе карты? Что ты, дорогу к пивной без них не найдешь?

– Я разумею игральные карты! Впрочем может и географические тоже запретят, раз уже и ввоз нот запретили – вдруг между мелодиями какая крамола вкрадется.

– Не должно нам обсуждать приказы государя нашего, а должно неукоснительно их исполнять, а не раздумывать! – нравоучительно молвил граф, наставляя своего приятеля на путь истинный.

Однако Морозявкин упорствовал в своих заблуждениях. Как еретик, повторяющий бессмысленный бред вроде: «А все-таки она вертится, взгляните и вы убедитесь», так и он припоминал все новые грехи действующему императору.

– Ну что он решил всех перепороть – так это и правильно, моя задница и так поротая, а вам, графьям, сие полезно! – хмыкнул Вольдемар, но осекся под тяжелым взглядом графа. – А что, деньга у меня теперь есть, могу себе позволить повольнодумствовать!

– Небось опять скоро кончится, – мрачно предрек ему граф, не любивший шуток насчет ущемлений прав дворянства.

– На Груньке тогда женюсь, то есть на Гретхен, если опять жрать станет нечего! – пояснил ему Морозявкин свой нехитрый план спасения, давно уже ставший классическим.

– Ну да, больно ты ей нужен, – пессимистично заметил граф, однако приятеля было не так-то легко сбить.

– Скоро уже и все иностранные танцы вовсе запретят, а учиться вьюношам вместо Европ можно будет только в Дерптском университете. А какая там учеба, в Эстляндии – тоска одна. А приедешь, так раньше учились на врачей, а теперь на лекарей, как в армии. Переименовали.

– Ну как не назови, врач или там лекарь, главное чтоб он лечил, сукин кот. И то что ныне вместо отрядов появились деташменты, так то не больно важно. Хоть горшком именуй, только в печь не ставь, – попытался было граф обелить странные указы государя.

– Скоро нас всех туда поставят, и пламя разожгут! Говорят новая война будет, с французами против англичан. – тихо прошептал ему Морозявкин, наклонившись поближе.

– Как с французами? Да мы же супротив них и итальянцев, ихних союзников, еще с Суворовым воевали, через Альпы переходили? – изумился граф.

– Но теперь-то замирились, надысь, в прошлом годе, – пояснил Вольдемар, – и скоро пойдем в заморский поход!

– Не худо бы об этом всем кого-нибудь знающего расспросить, вот только кого? – задумался граф, и даже наморщил свой аристократический лоб.

– Может Лизку? Да только она теперь высоко залетела… чуть нас всех тогда не заарестовала, а теперь и вовсе небось нос задрала. Она нынче баронесса и чуть ли не принцесса. Ладно, допивай пока пиво есть еще, – на этом беседа о судьбах страны и мира временно завершилась.

Однако же первое свидание, прояснившее графу Г. нынешнее положение дел в империи, случилось у него вовсе не с мамзель Лесистратовой, а опять-таки со светлейшим князем Куракиным, чья звезда не желала закатываться невзирая ни на какие перипетии. На этот раз его сиятельство был ни весел, ни мрачен, но в каком-то странном деловитом настроении, подобно ученому патологоанатому, наблюдающему за разложением трупа. На удивление графа он ничего не ответил, и лишь вздохнувши предложил ему садиться в кресла.

– Да, дружок мой, вот ведь какая история – всю страну мы решили перестроить на прусский манер, поэтому я не вполне весел. Да ты устраивайся поудобнее… в кресле пожалуй попокойнее будет. Чувствуй себя как дома у родителя.

– На прусский манер? Что сие значит? – вопросил граф, которого как натуру чувствительную передернуло от слова «попокойнее».

– Значит что не только армию, но и все остальное регламентировать станут. Вот ведь какие дела. Ты знаешь что готовится поход на Индию?

– Как на Индию? Да ведь она же на краю света?! – возопил граф, чьи познания в географии всегда приводили в ужас домашнего учителя-француза.

– Войска дойдут. Ну конечно, те что в пути не подохнут. Жара, пустыня, жрать нечего, разве что конское мясо, да какую-нибудь там саранчу, или кто там у них водится, – князь еще раз глубоко вздохнул и принялся рассматривать не очень большой, всего-то с голубиное яйцо, алмаз у себя на перстне.

– Да неужели же все так ужасно? Куда же смотрят царевы министры, генералы, что же молчите вы? Так же мы всю армию погубим, к чертовой матери! – не сдержался граф.