Михаил Ланцов - Ярослав Умный. Консул Руси

– Вздор какой…

– Ересь!

– Черни это очень понравилось. Вы же не хуже меня знаете, что чернь обожает поклоняться идолам. И если Лев Исавр под влиянием магометан начал с этими идолами бороться, то Василий предлагает «возглавить то, чему невозможно противостоять». Кроме того, он связывает серию страшных поражений и потерю земель нашей державой именно с этой борьбой. Дескать, мы отвернулись от иных проявлений Всевышнего и стали поклоняться только лику жертвенности. От чего у нас и получалось лучше всего – жертвовать… землей, людьми, победами…

– Лик жертвенности?

– Да, так он именует христианство.

– А ислам?

– Я не знаю. Но я знаю другое. Я уверен в этом. Я убежден, что если мы возведем Василия на престол, то нам нужно будет самим решать – или склониться перед ним, или погибнуть. Он опасен. Слишком опасен. Не каждый мужчина в столь юном возрасте имеет столько побед, добытых не с помощью отцовских полководцев, а самостоятельно. Да и ум у него явно не по годам развит. Опасный ум. Гибкий, ловкий, безжалостный.

– Так кого же ты хочешь видеть вместо Вардана?

– Его и хочу. Хочу и боюсь. Я думаю, что он вернет величие нашей державе. Но… для нас это может оказаться смертельно опасно. Для всех нас. Помните, чем закончился триумф и слава Александра Великого для всех его близких и друзей? Для всех его соратников? Я боюсь. Сильно боюсь. Меня притягивает этот сын Феофила и пугает. И своим умом, и воинской удачей, и тем, что ему, очевидно, благоволят старые Боги.

– Ты думаешь, что он прав в отношении этих ипостасей?

– Я не знаю, что думать. Я в растерянности. Меня испугал Никодим. Теперь я не могу доверять ему в делах, связанных с Василием. И, боюсь, это может коснуться любого. Там, на севере, зреет что-то очень опасное, жуткое и до крайности любопытное. Хуже того, я впервые задумался, а что будет, если Василий закончит собирать в своих северных лесах легион и придет под стены Константинополя? Не откроют ли жители перед ним ворота? Ни это ли он задумал?

– Боюсь, друг мой, ты слишком одержим этим юным представителем павшей династии.

– Боюсь, друг мой, – передразнил оппонента спикер, – мы уже слишком много раз ошибались в оценках Василия. И наша проблема в том, что мы его не воспринимаем всерьез. Как когда-то древние эллины считали македонцев дикарями, не пригодными к настоящей войне. Однако Филипп, а потом и его сын Александр сумели сильно их удивить. Не боишься, друг мой, что история может повториться?

– Василий – не Александр!

– За минувшие шесть лет он провел три крупных сражения и разбил в них противника, что численно превосходил его войско в два и более раз. Кроме того, он провел с десяток малых битв и также в них одержал решительную победу. Как и в поединках. Многих индивидуальных поединках. Даже тогда, когда никто не верил в его победу. Вас это не пугает? А меня пугает. Сильно пугает. Очень сильно…

Все присутствующие замолчали, погрузившись в свои мысли. Очень нерадостные мысли. Потому что чернь Константинополя, в том числе и их усилиями, уже была одержима Василием. И Вардан, дабы удержать эту толпу в относительном покое, вынужден был регулярно оглашать тот факт, что Василий его наследник и нет никакой опасности. Что он на севере служит делам державы, защищая ее от страшной угрозы – норманнов, что совершенно разорили земли западных христиан.

Одно тянулось за другим. И внезапно оказалось, что заговорщики уже заложники собственного заговора. И что сдавать назад уже некуда. Там толпа. И она жаждет чуда. А чудо – вот оно. И лучше бы его не было…

864 год, 3 июня, окрестности Новой Трои

Техническая невозможность произвести успешное нападение на Новый Рим для окрестных племен не стало большой печалью. Ведь Ярослав стремился выплеснуть свою власть за пределы этого поселения и пытался организовывать маленькие укрепления в ключевых для него местах. Маленькие и еще пока слишком слабые. Вот они-то и стали целью для налета голяди, что жила восточнее. А точнее, Троя или Новая Троя, что стояла на слиянии Каспли и Западной Двины. Людям понравилась идея называть свои поселения в честь легендарных поселений. И они «нечаянно» забывали приставку «новый» или «новая», получая удовольствие от того, что и Рим у них правильный, и Троя.

Нападение должно было быть внезапным. Но рыбаки, что курсировали по Западной Двине так же, как и по Днепру, выполняли не только функции ловли рыбы, но и наблюдения за округой. Поэтому, заметив крупную группу людей, что пробиралась вдоль берега, резко дали ходу и сообщили об этом инциденте Виктору – эрлу Трои и по совместительству верховному военному вождю восточных кривичей.