Леонид Резников - Девятая попытка Кота Митрохина

«Черт, никак руки не дойдут заменить», – посетовал Иван, выключая свет.

Дело даже не во времени – обычная человеческая лень. Это ж сколько действий нужно выполнить: купи, разбери, собери… Можно, конечно, мастера вызвать, но тот заломит такую цену, что дешевле выйдет новый унитаз поставить.

«Нет, ну почему она не звонит? – мысли Ивана вновь вернулись к Катерине. – Уже почти десять!»

В зале давно накрыт столик. Свечи, бутылка «Хереса», красиво уложенные на узких селедочницах нарезки из двух видов колбасы, сыра и студня. Салатики «Оливье», «Цезарь» – сам расстарался, полдня угробил. Вот именно что!

Иван печально обозрел вкусное великолепие.

В желудке призывно заурчало.

Вздохнув, Иван подцепил ложечкой немного оливье и отправил в рот. Механически прожевал и разровнял ложкой выщербинку в салате. Ложку облизал и грустно взглянул на свое отражение в ее никелированной поверхности – дурак дураком. Ведь знал, что все именно так и случится. Не богат, не знаменит, не Бельмондо и не Делон (скорее уж кто-нибудь из комических персонажей де Фюнеса или этого, из новых, – Дани Буна), хотя, по-своему, конечно, красив и статен.

Зло засунул ложку в салат, звякнув ей о хрусталь вазочки.

«Да ну ее, тоже мне, красавица описанная! Цаца расфуфыренная…»

Надрывно тилинькнул смартфон.

Иван бросился к столу и подхватил его, едва не выронив. Пришла СМС-ка, от Кати.

«Сейчас скажет, что задерживается и жутко извиняется», – решил Иван, разворачивая на экране сообщение. В душе он все-таки надеялся на положительный характер новости.

Все было гораздо хуже и отрицательнее некуда: «Сегодня прийти не смогу мне очень жаль пока». И все. Ни здрасьте тебе, ни извини, ни знаков препинания.

– Жаль ей! – взъярился Иван, в сердцах запустив ни в чем не повинный смартфон в кресло. – Вот тебе и романтический вечер при свечах…

Рассеянно оглядев с любовью сервированный столик, Иван махнул рукой и бухнулся в кресло.

Что-то тихонько хрустнуло.

– А, чтоб тебя! – выругался он, чуть приподнялся и извлек из-под себя смартфон.

Экран несчастного прибора надвое рассекала кривая трещина.

Затаив дыхание, Иван включил смартфон, с надеждой вглядываясь в темный экран. Ни-че-го. Ноль! Вот и первая жертва разбитой вдребезги любви.

Аккуратно положив на столик смартфон (какой только теперь в аккуратности смысл), Иван откинулся назад и долго и печально смотрел на него. Потом вдруг подался вперед, схватил тарелку и мстительно набросал в нее немного «Оливье», сбоку уложил пару кружков полукопченой колбасы, кусочек сыра и удобно разместил тарелку перед собой, сдвинув назад остальную посуду. Вожделенно облизнувшись, откупорил бутылку вина и плеснул немного в бокал. Отпил. Причмокнул губами.

«Неплохо!» – похвалил Иван вино, разглядывая содержимое бокала на просвет. Сделал еще глоток.

Настроение немного поднялось, на душе потеплело.

Отставив бокал в сторону, Иван схватился за вилку и, подцепив ей немного салата, отправил в рот. За салатом последовали кружок колбасы и сыр.

Есть внезапно расхотелось.

Волной накатило уныние.

Повертев в руках вилку, Иван отложил ее на столик и отодвинул от себя тарелку. Порывисто встав, он вышел в прихожую, натянул кроссовки и, прихватив с полочки ключи от квартиры и портмоне, вышел за дверь.

В нос ударила подъездная затхлость, какая присуща старым домам. От нее не спасают ни ремонты, ни проветривания.

Стараясь не дышать и прыгая через ступеньку, Иван спустился со второго этажа на первый, распахнул скрипучую, давно рассохшуюся деревянную дверь с облупившейся краской.

Несильный теплый ветерок приятно коснулся кожи, взлохматил короткие волосы, забрался под футболку. Иван прикрыл глаза, набрал полную грудь вечерней свежести, выдохнул и бодро зашагал вдоль улицы в направлении парка, где играла музыка.

Солнце уже битый час опускалось за горизонт и никак не могло полностью скрыться, запутавшись в верхушках старых кленов. Невысоко, у самых крыш домов, кружили чайки, деря луженые глотки и примериваясь к чистеньким блестящим крышам припаркованных автомобилей. С детской площадки доносились шум возни, довольные визги детворы и скрип качелей, но все это скоро осталось позади и стихло, изолированное плотно пригнанными друг к другу кирпичными боками домов.

Пройдя еще метров пятьдесят, Иван собрался было войти в приветливо распахнутые настежь витые ворота парка, как его окликнули: