Александра Лисина - Изоморф. Каратель

Лесса нервно покосилась на тела, но тут в холл вбежали четверо слуг и максимально аккуратно внесли внутрь еще одни носилки, на которых без сознания лежал крупный темноволосый мужчина.

Лесса узнала его сразу – мастер Шал. Ее самый нелюбимый, угрюмый и несговорчивый пациент. Никогда слова доброго не скажет. Фразы вечно сквозь зубы цедит. Лессе всегда казалось, что он ни в медный молг ее не ставит. А не обращается за помощью исключительно потому, что считает ее недоучкой. Это ее-то, окончившую магуниверситет с золотым дипломом и не попавшую на годичную стажировку в королевский дворец лишь по причине отсутствия длинной вереницы богатых предков!

– Лесса! – вырвал магичку из ступора хрипловатый голос мастера Жоша. – Вы будете что-то делать или нет?!

Девушка вздрогнула и махнула рукой в сторону ближайшей комнаты:

– Туда его заносите. А я сейчас… сейчас! Я попробую все исправить!

Она порылась в складках платья и, выудив оттуда крохотную капельку рашшера [5] Переговорный амулет. , срывающимся от волнения голосом бросила:

– Неттэль! Йелли! Вы нужны мне в первой лекарской НЕМЕДЛЕННО!

Не дожидаясь, пока присланные магунивером практиканты с целительского факультета продерут глаза и сонно поинтересуются, в чем дело, Майена отключилась и, запихнув амулет обратно в карман, быстрым шагом направилась следом за носилками.

Мастер Шал был весь в крови и при этом казался ужасно бледным. Беглое сканирование ауры показало, что жизнь в нем едва теплится. На теле присутствовала масса мелких и незначительных травм, часть которых была получена явно не сегодня. На левой руке имелись достаточно грубые повреждения кожи, мышц и связок, вероятно, в результате магического ожога. Но самая большая проблема заключалась в глубокой ране на искалеченном горле, в котором при каждом вдохе что-то булькало, хрипело и подозрительно ворочалось.

Когда мужчины поставили носилки на специальный стол, лесса жестом попросила слуг удалиться, а сама склонилась над умирающим карателем.

Просто поразительно, как он еще дышит! Рана выглядела ужасно. Глубокая, неровная… из мастера Шала словно глотку пытались вырвать! Судя по обилию крови вокруг, он уже давным-давно должен был умереть, но жизнь в нем каким-то чудом еще теплилась. По-видимому, нападавший слегка промахнулся, поэтому крупные сосуды оказались не задеты. Пострадала только гортань. И трахея. Так что, если их правильно сшить…

Даже не обернувшись на повторный грохот распахнувшихся дверей, юная магичка закатала рукава, повелительным жестом направила испуганно икнувших практикантов в изголовье и, припоминая учебную методичку по неотложной помощи, демонстративно размяла пальцы.

Ну что, мастер Шал, попробуем вытащить вас из лап собирателей душ? Может, после этого вы перестанете смотреть на меня как на пустое место?

Лесса Майена Айенал торжествующе улыбнулась и принялась творить свое первое в жизни настоящее исцеляющее заклинание.

Когда я пришел в себя, вокруг царил полумрак, едва-едва разбавленный пробивающимся сквозь зарешеченное окошко красноватым светом.

Ночь.

И луна… кроваво-красное, жутковатое, но уже привычное и почти родное светило, при виде которого я устало прикрыл веки, а потом снова заставил себя их открыть в попытке понять, где именно оказался.

Судя по каменным, ничем не украшенным стенам, низкому потолку и наличию решетки на нашедшемся поблизости крохотном окне, меня все-таки выловили, вытащили из канализации и забросили в какой-то каземат. Хотя нет. Окно расположено невысоко от пола, и сквозь него были хорошо видны не только звезды, но и краешек каких-то крыш. Значит, не каземат. Возможно, просто тюрьма?

Я попытался пошевелиться и без особого удивления обнаружил, что не могу этого сделать. Правда, не потому, что скован – нет, просто слабость была такой, что даже голову повернуть оказалось проблематично. Когда же я все-таки сумел ее немного сдвинуть, то увидел низенькую деревянную дверцу, обитую широкими железными полосами, и мысленно вздохнул.

Значит, не тюрьма. Просто келья. Да и лежал я не на тощем тюфяке, набитом гнилым сеном, а на достаточно комфортной постели, на вполне себе удобной подушке и был до подбородка укрыт легким одеялом, от которого вкусно пахло травами.

Встать и осмотреться получше у меня тоже не получилось. Руки-ноги казались чугунными, а голова была похожа на литую металлическую болванку. При малейшей попытке пошевелиться затылок начинал раскалываться, левую руку сводило до самого плеча, а в глазах вспыхивали такие яркие круги, что я предпочел не рисковать. Почти одновременно с этим обнаружилось, что левая рука у меня плотно забинтована и, судя по всему, достаточно давно была лишена возможности двигаться. Кончики пальцев онемели, сжать их в кулак я не мог, а стреляющая боль в мышцах и стойкий запах целебных трав заставляли проявить осторожность.