Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

Лишь ценой неимоверных усилий Александру удалось опознать в видении борт самосвала.

Значит, он попал в аварию? Тогда все понятно: больница, гипс… А почему тогда никаких ощущений? Ведь должно же чувствоваться что-нибудь? Хотя бы боль от переломов или ушибов…

«А может быть, я умер? – пронзила мозг электрическим разрядом шальная мысль. – Погиб в автокатастрофе. Тогда понятна и тьма, и все такое…»

Память, на которую Саша обычно не жаловался, теперь бастующая напропалую, помедлив, выдала статью из какой-то желтой газетенки, живописующую откровения людей, переживших клиническую смерть.

М-м-м-да… Практически то же самое… Ощущение невесомости, непроглядная тьма вокруг и свет в конце туннеля… Все в наличии, кроме света. А вдруг свет видят не все? Например, лишь те, кому суждено попасть в рай, а все иные, соответственно… Бр-р-р! Хотя за грешниками вроде бы являются сразу. Как там было в этом старом американском фильме с Патриком Свейзи в главной роли?..

Висение в неощутимой темноте мало-помалу начало надоедать. Разве может что-нибудь надоедать бестелесному призраку? Или может? И почему именно висение? Может быть, как раз наоборот – падение?

Вопросы рождались сами собой, но ответов на них не было.

Говорят, что в подобных ситуациях (а что: разве кто-то бывал в подобной ситуации и мог об этом рассказать?) люди постепенно впадают в оцепенение и засыпают. Но заснуть не получалось. Частенько так бывает: вертишься с боку на бок, сжимаешь веки до огненных кругов перед глазами, а сон не идет… Нечто похожее сейчас испытывал Александр, разве что ворочаться не мог, да и глаза зажмурить – тоже. Подсчет овечек и прочие ухищрения помогали слабо… Вообще не помогали, если честно.

Перебрав все способы заснуть без снотворного (а за какой-нибудь простенький седуксен или реланиум он отвалил бы сейчас целое состояние), Саша вспомнил совет, слышанный давным-давно, еще в институте.

Помнится, дело было в самый разгар одной из первых сессий, когда постоянный стресс привел к такой бессоннице, что ни одна таблетка не помогала, равно как доморощенный аутотренинг и народные средства от молока с медом до двухсот граммов водки натощак. Признаться, ни имени, ни лица того студента, давшего совет, показавшийся чистой ерундой, Петров припомнить никак не мог. Вроде бы что-то восточное… Вспоминалось только, что имел тот парень репутацию настоящего чудака, был убежденным трезвенником и вегетарианцем и считался кем-то вроде хиппи или панка.

«Полностью расслабься, закрой глаза и представь себе, что сдвигаешься куда-то вбок… – зазвучал в мозгу монотонный, ничего не выражающий голос: вспомнилось некстати, что тот хиппи имел раздражающую привычку, разговаривая, смотреть собеседнику не в глаза, а куда-то в щеку. – Нет, не проваливаешься или опускаешься, а именно сдвигаешься, будто скользишь… И постепенно старайся отключать мысли… Вот так примерно: одна ступенька в сторону – одна мысль… Я обычно засыпаю на второй или третьей…»

Хм-м!.. Попробуй-ка вот так: скользить и отключать мысли!.. Будто это кнопки какие-то. И как «смещаться»?

«Попробовать, что ли?..»

Благо закрывать глаза и расслабляться было не нужно, поэтому Александр просто представил себе, будто скользит по пологой наклонной плоскости куда-то вбок…

«Вот ни фига себе!..»

Кто бы мог подумать, что бесшумное и неощутимое скольжение в непроглядной мгле – такой кайф!

Не бил в лицо ветер, не мелькали предметы, не захватывало дух: было лишь ощущение движения. Нет, не инерции, которую чувствуешь даже в наглухо запертом кузове автомобиля, несущегося куда-то, – это ощущение лежало на совершенно ином уровне восприятия…

Сколько Александр наслаждался своим нереальным полетом, сказать он не смог бы при всем желании. Чем измерять время там, где времени просто не существует? Может быть, мгновение, может быть – вечность. Однако внезапная остановка подействовала на него словно ведро ледяной воды, вылитое на заходящегося в любовном экстазе мартовского кота.

«Ну вот – приехали!..»

Опять же не было никакого толчка или удара. Просто движение завершилось, и все. И сколько бы Саша ни представлял себе скольжение – ничего не получалось.

«А если в обратную сторону?»

Чудо! Неощутимое тело (или сознание) опять заскользило куда-то, словно воображаемая «горка» послушно поменяла угол наклона на противоположный…

…Маленький Саша с отцом сидят в крошечной, тесной для двоих лодочке посреди небольшого пруда, из-за предрассветного безветрия напоминающего огромное овальное зеркало, небрежно брошенное в густую траву.