Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

– Это пока не арест, – прижал ладонь к груди чекист. – Это пока лишь беседа… Хотя незаконное сокрытие личности и пребывание в зарубежном государстве по поддельным документам, сами понимаете…

– Я требую консула! – по-французски заявил Павел Владимирович устами Саши.

– Да полно вам… – вздохнул контрразведчик. – Давайте просто пообщаемся немного в доверительном ключе, и мы вас отпустим с извинениями.

– Я требую французского консула! Незамедлительно!

– Какой вы настырный… Михаил, катите.

Послышалось стеклянное дребезжание, и почему-то представился столик с накрытыми салфеткой медицинскими инструментами, которые сейчас будут применены совсем не по назначению… Граф считал так же.

«Я могу отключить чувствительность, Саша, – озабоченно заметил он. – Или отправить вас в «хранилище памяти». А от меня эта чекистская сволочь не добьется ничего. Даже если ногти рвать…»

«Да ладно, Павел Владимирович, – одернул закусившего удила ротмистра Александр. – Сейчас языки развязывают не калеными клещами, а обычной инъекцией специальных медикаментов… Сыворотка правды. Слышали? Тем более что ногти-то – мои. А они мне дороги».

«Но все же…»

Столик оказался вовсе не медицинским, а вполне даже бытовым – бывший хозяин тут же узнал сервировочный аксессуар – предмет гордости бывшей своей пассии, обожавшей подобные изыски. Да и инструментов на нем не наблюдалось. Вернее, только один.

Названный Михаилом, не присаживаясь, открыл стоящий на сервировочной каталке ноутбук и принялся, согнувшись, колдовать над ним.

– Неужели компромат какой-нибудь нашли? Постельный, поди? – язвительно спросил Александр. – Увы – мимо цели. В Европе сейчас голыми телками в постели никого не удивишь. И даже мужиками.

– А вы интересуетесь мужчинами? – живо стрельнул глазом поверх открытого компьютера по-прежнему безымянный чекист.

– Сам такой, – отвернулся Саша и добавил нецензурно.

– Какой вы все-таки грубый, Александр Игоревич. Веселые девяностые до сих пор сказываются?

– А то вы с Марса упали, – огрызнулся Петров, и сердце вдруг заныло: какой-то час назад он был в таких блистающих далях, до которых, наверное, никогда не дотянутся лапы спецслужб… Нет, прав был ротмистр, трижды прав: нельзя пускать людей в эти заповедные уголки – никак нельзя. А таких, в штатском, – тем более…

Перед глазами все еще стоял закат над тихим, как летний пруд, морем, отражающиеся в зеркальной воде две луны безымянного мира… И поэтому он не сразу обратил внимание на то, что Михаил перестал колдовать над ноутбуком и рассчитанным до миллиметра движением развернул его экраном к закованному в наручники зрителю. Вырвал его из грез о покинутом рае смутно знакомый голос, раздающийся из компьютерных динамиков:

– …летающая тарелка. НЛО по-научному.

– Вы в этом уверены? – это уже другой голос. – Опишите своими словами.

– Ну… Как я опишу? Она под землей была вся. Метров десять колодец, под ним – люк. Металл голубого цвета, я такой не видел никогда…

– Окрашенный в голубой цвет?

– Почему? Сам металл такой был. Твердый – ножом не поцарапаешь. Я даже стрелять в него пробовал – никакого следа не осталось, а пуля – в лепешку. Меня чуть не зацепила, отскочила, зараза…

Голос явно был знаком, но разглядеть говорившего мешал угол наклона экрана.

– Поправьте экран, не видно, – попросил Саша.

– Конечно-конечно, – с готовностью вскочил с кресла безымянный и принялся поворачивать ноутбук так и этак, ежесекундно справляясь: «Лучше? А так?» – будто настраивал телевизор.

Наконец был достигнут оптимальный результат, и Александр вгляделся в лицо сидевшего перед камерой изможденного, стриженного наголо человека в темной тюремной робе с белой нашивкой на нагрудном кармане.

«Магадан? – неуверенно спросил Ланской. – По-моему, это он».

Петров тоже узнал одного из «лихих» ротмистра. Того, которого так и не удалось тогда, из-за возни с раненым Хрипатым, догнать в тайге. Опознать его было нелегко. Во-первых, без бороды и стриженным под ноль он его никогда не видел, а во-вторых, осторожный уголовник всегда держался в тени своих товарищей, стараясь не попадаться лишний раз на глаза начальству. Даже кличка его припомнилась с трудом, вернее, совсем не припомнилась: ну да, что-то географическое было, и все.

На экране неузнаваемый Магадан продолжал вещать про чудеса Корабля, многое, конечно, интерпретируя по-своему, доступно ограниченному интеллекту уголовника, в первый раз угодившему «за колючку» еще по малолетству, не закончив средней школы, но в целом верно.