Apos - Голый край

– Это духи. Не нужно пугаться, они боятся тебя еще больше, ты же видишь, – улыбаясь, тихо произнес Хьялдур. – И тогда те люди обратили свой взор к тучам, к белоснежным просторам Северного неба. И взмолились о спасении, но Кюльдан был непреклонен в своей холодной жестокости и не внял их мольбам. И лишь когда из племени вышла молодая девушка – стройная, темноволосая и прекрасная… Она сняла с себя тонкие шелковые одежды и со слезами на глазах бросилась в убийственную метель, моля о пощаде для своего народа. И тогда…

– Что было тогда? – с придыханием спросила, но Хьялдур лишь приложил палец к губам.

Мы стали пробираться дальше. Деревья здесь росли особенно густо, и иной раз меж двух стволов было не протиснуться даже такому маленькому человеку, как мне, чего уж говорить о могучем друиде.

– И тогда она вознеслась в снежную бурю. И, взлетая все выше и выше, ее кожа обгорала от жалящих укусов снежинок, становилась светлой, а от скорби ее волосы стали золотыми, как пшеница, колышущаяся от ветра по осени. И когда она долетела до самого неба, яркое, непривычное для нее солнце Севера выжгло глаза, сделав их голубыми, как морская отмель. Эта девушка своей храбростью так понравилась Кюльдану и так вдохновила своих людей, что все они, как один, посветлели в память о ней. Сама девушка стала женой могучего духа… И расцвели на Севере цветы, проросли деревья и трава, и наступило первое лето.

– Какая красивая сказка… – завороженно протянула полушепотом.

Шаман усмехнулся.

– Сказка? Поклонись Эйве, духу жизни и Северного лета.

Мы вышли на небольшую полянку, где огоньки в медленном танце кружили вокруг белоснежной медведицы, спящей на большом, покрытом рунами камне. Ее мех оплетали виноградные лозы, из спины прорастали цветы, пшеница и трава, а голову украшали два огромных оленьих рога, обвитых цветущей лозой. Она медленно разлепила глаза, и свет ее глубоких голубых глаз заставлял почувствовать себя жалкой букашкой рядом с могучим духом.

Друид поставил меня на землю и низко поклонился. Последовала его примеру и увидела, как медведица лениво склонила голову в ответ, а затем вновь положила большущую морду на лапы и уснула.

От шока не могла вымолвить ни слова.

Я не оказалась в прошлом. Я оказалась в другом, совершенно невероятном мире.

По моим бледным щекам медленно скатывались слезы восхищения.

Лето пролетело незаметно. Как и каждый год, как и сотни лет до этого, для взрослых оно прошло в труду на полях и в море, для детей – в играх и радости, а для меня… Просто скажем, что у меня свое счастье.

В этом году на праздник пришедшей осени явилась уже на своих двоих, держа за руки родителей. Все так же лилась веселая музыка, пелись песни, и люди танцевали в отблесках большого костра, с надеждой на будущее, провожая теплое время года. После легенды, услышанной от Хьялдура, этот праздник воспринимается совсем по-другому: это не просто повод повеселиться или мольба о скором тепле, это дань памяти древним предкам, что покорили север. Дань памяти храброй девушке, отдавшей жизнь за то, чтобы каждый год снег таял и наступало солнечное лето.

Холода пришли так же быстро, как и раньше. Медленно, но верно жизнь в деревне угасала, люди будто бы впадали в спячку – все реже слышались на улицах деревни радостные крики детей и пьяных взрослых. Однако поселение еще не уснуло окончательно, ведь наступление осени означало наступление сезона сбора урожая. Предстоял последний, трудный, но необходимый рывок перед появлением морозной северной зимы.

– Папа, я хочу помогать! – дернула за рукав старика.

– Майя, цветочек наш, как же ты поможешь? – отец ласково улыбнулся. – Ты ведь еще совсем кроха.

– Тогда посмотрю!

– Ох-хо, почему же тебе интересны такие странные вещи? – папа по-доброму усмехнулся. – То травы, то урожай. Или тебе нравятся растения, милая?

– Не странные, а важные! – скрестила руки и обиженно надула щеки. – Скоро вырасту и буду много помогать.

– Вот умничка! – весело сказал отец и потрепал меня по макушке. Это подкупало, и я, довольная собой, широко улыбнулась. – Слышишь, Хельга? Твоя дочь станет великой женщиной!

Посмотрела на мать, которая наматывала на свои тонкие ножки портянки, подбитые мягкой травой. Она, глядя на нас, не смогла скрыть улыбки, полной гордости за свою дочь. Удивительно, что родителей и вправду не волновал тот факт, что опережаю свое развитие на добрых три-четыре года. Возможно, сыграл свою роль тот факт, что я была первым ребенком в семье. Интересно, сколько лет родителям?