Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями

– Глянь, Пантюха, как труп лежит, – раздался грубый мужской голос. – Говорил же тебе: моя гирька на цепочке бьет без промаха. Ежели еще живой, то вот-вот помрет. Я по молодости как-то одному купчишке голову ей проломал, да так, что меховую шапку ни капельки не забрызгал.

– Закрой хайло, Степка, – голос другого бандита был вроде спокойный, но при этом в его тоне было что-то от шипения змеи, перед тем как укусить. На некоторое время воцарилось молчание, но затем он снова заговорил, но теперь уже обращаясь к девушке: – Вы барынька, не волнуйтесь сильно и извините нас за столь плохое обхождение. Дураки они, что с них взять. Не разобравшись ни в чем, глупость сморозили большую. Если обида у вас на них большая, говорите, не стесняйтесь. Накажем дураков.

– Вы, почему привезли нас сюда?! По какому праву?! Вы кто?!

– Кто мы, вам знать не положено. Да и не нужно, потому что в этом случае судьба вас ждет незавидная.

– Вы…!

– Ну-ка, охолони, милая барышня! У меня к тебе есть вопрос, который сейчас все разрешит. Ответь правдиво и иди на все четыре стороны! Вопрос простой…

– Меня уже полиция ищет! Если вы сейчас же не отпустите меня, вас сошлют на каторгу!

– Не пугай! Был я уже там, а теперь, как видишь, здесь перед тобой стою. Мне нужен лист с нарисованной картой, который достался тебе от мужа. Где он?!

– Вы понимаете что сделали?! Убили человека! Вас уже ищет полиция!

– Не надо нас пугать, дамочка! Сами кого хочешь, испугаем! Итак, я снова спрашиваю: где карта?!

– Вы совершили преступление! Вас ждет суд!

– Не доводи до греха, сука! – из голоса бандита исчезла вся напускная вежливость. – Говори, как на духу! Где карта?!

– Как вы смеете так со мной обращаться?!

– Тьфу! Дура! Не понимаешь по-хорошему! Что ж, тебе решать! У тебя еще есть время подумать, но только до того часа, пока хозяин не начнет решать твою судьбу. Ох, и долго ты умирать будешь, деваха! Вон посмотри на Степку с Пантюхой, на их душегубские рожи, и подумай, что они могут сделать с твоим мягким, нежным телом.

– Нет! Вы не можете со мной так поступить! Я… – тут ее слова захлебнулись в громких рыданиях.

– Вы, парни, разберитесь с этим молодцом. Если мертв – уберите, а если жив, допытайте у него, откуда он про нас узнал. Что хотите, делайте, но узнайте имя иуды. Сам его на нож поставлю.

Потом послышались тяжелые шаги, затем раздался скрип ступеней, а с ним – шорох и писк потревоженных мышей.

– Ну что, Степка, проверим твоего покойника?

– Чего его проверять? Как кинули, вон так и лежит.

Сдвоенный стук подков сапог замер около меня.

– Переворачивай. Взяли!

– А тяжелый, как тот боров!

Меня перекатили на спину. В нос ударила смесь из едкого пота, перегара и резкого запаха прокисшей, давно не стиранной одежды. Когда гнилая вонь ударила прямо в нос, а грубые руки прошлись на ощупь по моим карманам, я решил, что пора открывать глаза. Открылся только один, но и его хватило, чтобы увидеть нависшую надо мной голову с низким лбом и густой неряшливой бородой. В черных глазах бандита застыло удивление. Дальше все произошло чисто рефлекторно. Мощным ударом кулака я смял только начавший рваться крик вместе с гортанью. Бандит, хрипя, еще только начал заваливаться на спину, как я уже вскочил на ноги. Второй головорез, находясь в ступоре, инстинктивно отскочил в сторону, все еще тараща на меня глаза. В отличие от него, я не стал терять времени, нанеся мощный удар ногой. Толстая подошва ботинка врезалась ему в голень. Бандит с воплем согнулся, дав мне возможность нанести многократно отработанный на тренировках резкий и короткий удар в голову. Раздался хруст, и конвульсивно дергающееся тело с тяжелым шлепающим звуком рухнуло на пол. В следующее мгновение тишину прорезал истошный женский вопль, и тут же следом раздался частый стук тяжелых сапог.

– Если что с девкой случится, на куски вас, аспиды, покрошу! Вы меня знаете!

Последние ступеньки бандит перепрыгнул, громко стукнув сапогами в пол и тут же замер, увидев меня. Когда удивление из его глаз ушло, он уже ничего не выражающим взглядом оглядел тела двух своих подельников. Один из них был уже покойником, а второй, дергаясь в последних приступах агонии – на пути к смерти.

Только теперь мне удалось разглядеть главаря. Внешним видом он походил на мелкого лавочника или купеческого приказчика. Возраст 45–50 лет. Черные сальные волосы, расчесанные на пробор, мясистый нос и пухлые щеки, наполовину закрытые густой, аккуратно подстриженной бородой. Крупное тело заплыло жиром, и только глаза выдавали его волчью натуру. Несколько мгновений мы мерили друг друга взглядами. Несмотря на его внешнюю невозмутимость в его глазах плескался страх, который он сдерживал усилием воли. Его можно было понять. Неизвестно кто, почти труп, взял и с ходу положил двух его матерых убийц.