Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями

Еще когда мы подходили к группе, я бросил несколько взглядов на людей, входивших в состав рабочей ячейки, и удивился, насколько она разнородна. Молоденькая еврейка, трое или четверо студентов, полтора десятка фабричных рабочих мужчин и женщин самого разного возраста. До того, как мы подошли, все они внимательно слушали молодого рыжего человека в пенсне, похожего на клерка, но стоило нам приблизиться, как сразу разбились на маленькие группки людей, принявшихся делать вид, что пришли сюда только ради природы и свежего воздуха.

«Наивны, как малые дети», – подумал я, наблюдая за их маневрами.

Стоило мне представиться при знакомстве с Алексеем офицером в отставке, как я увидел недоверие и настороженность в глазах революционеров. Луговицкий побледнел и неловко улыбаясь, предложил нам отойти в сторону. Наш разговор с самого начала был принужденным и скомканным. Сестра, по своей наивности, все никак не могла понять, что только что подорвала доверие соратников к Луговицкому и теперь боялась, что этот сухой и неловкий разговор означает неприязнь между братом и милым ее сердцу другом.

Мне он был безразличен, но так как он имел определенное влияние на сестру, то существовала опасность, что он может втянуть сестру в свои политические игры. Именно этого мне хотелось избежать, для чего нужно было понять, что он за человек.

– Так вы изволите служить по почтовому ведомству, Алексей Станиславович?

– Не совсем так, Сергей Александрович. Я инженер-телеграфист. И у меня бронь.

Я усмехнулся про себя, так как его последняя фраза прозвучала как оправдание перед офицером-фронтовиком.

– Сестра хорошо отзывается о вас.

– Мне приятно это слышать. Надеюсь и у вас сложится такое же мнение.

– Тогда объясните, что привело вас к революционерам?

– Почему вы решили, что я революционер? – при этом он инстинктивно понизил голос.

– Знаю, но вы мне так и не ответили на вопрос.

– Извините, а при чем здесь мои политические взгляды? Не вижу связи.

– Да вы не волнуйтесь так. У меня нет симпатий и антипатий к различным политическим движениям, а значит, и нет предвзятости. По крайней мере, мне так кажется.

– Сережа, мы пришли не для этого! – вклинилась в нашу беседу сестра. – Я просто хотела тебя познакомить с Алексеем Станиславовичем, а ты какой-то… допрос устраиваешь!

– Вы тоже так думаете, Алексей Станиславович?

– Я думаю, что Наталья Александровна выбрала не самое лучшее время для нашей встречи, поэтому давайте перенесем его… – он оглянулся на своих товарищей и, вдруг резко оборвав фразу, замер, глядя куда-то вдаль. Проследив за его взглядом, я увидел около дюжины людей, одетых во все черное, идущих в нашем направлении. На них сейчас смотрели все остальные члены рабочей ячейки. Я просто чувствовал, как разлившееся среди замерших людей напряжение растет с геометрической прогрессией.

– Кто они? – спросил я Луговицкого.

– Черносотенцы. Я должен быть вместе со своими товарищами. А вы уходите. Пожалуйста.

– Идите, товарищ Луговицкий, идите. Революция в опасности.

В ответ на мое ехидное замечание инженер бросил на меня возмущенный взгляд, но говорить ничего не стал, просто развернулся и быстро зашагал к своим товарищам.

Дюжина плечистых и рослых мужчин с пудовыми кулаками подошли и стали напротив сбившихся в кучку революционеров.

Какое-то время обе группы мерили друг друга ненавидящими взглядами, пока один из черносотенцев, некрасивый малый лет двадцати, с большим губастым ртом, не воскликнул:

– О! Глянь, братцы! Жидовка!

Стоящий рядом с ним осанистый мужчина с густой аккуратной бородой и решительным взглядом усмехнулся и сказал:

– Так чего ты смотришь, Фадей? Хватай ее за сиськи, пока не утекла!

Тот сразу оскалился во весь свой широкий рот, выставив напоказ желтые прокуренные зубы:

– А чо?! И то верно! – и тут же широко зашагал к девушке.

Вместо того чтобы спрятаться за спины мужчин или убежать, она замерла, глядя с ужасом на приближающегося здоровенного детину. Двое рабочих, сжав кулаки, кинулись было вперед, но их остановил окрик рыжего:

– Товарищи! Не поддавайтесь на провокацию!

Только один из студентов, стоящих рядом с девушкой, вышел вперед и заслонил ее, но плечистый бугай только громко хмыкнул при виде проявленного геройства, а затем, схватив его за отвороты куртки, просто отбросил в сторону. Ноги студента скользнули по траве, и он, не удержавшись, упал на землю, что вызвало громкий смех и грубые шутки со стороны «черных». Фадей тем временем схватил девушку за руку, притянув к себе, начал грубо щупать, не обращая внимания на ее крики. Напряжение достигло предела, как вдруг неожиданно раздался громкий женский голос: